Смерть за стеклом
Шрифт:
— А потом?
— Потом мы увидели лужицу.
— Сколько времени прошло с тех пор, как человек в простыне ушел из туалета?
— Не знаю. Пять минут максимум.
— Оператор в зеркальном коридоре заявил то же самое.
— Это имеет значение?
— Редактор и его помощница считают, что не больше двух.
— Может быть, мне показалось, пять. Время, знаете ли, тянется, когда торчишь перед экраном и смотришь на сидящую на толчке накрытую простыней девицу. Что показывают часы на видеозаписи?
— Две минуты восемь
— Ну вот, вы же знаете, зачем спрашиваете?
— Итак, вы увидели лужицу?
— Да. Заметили, что по полу растекалось что-то темное, блестящее.
— Кровь?
— Откуда нам было знать?
— Могли бы к тому времени догадаться.
— Могли бы. Но это казалось абсолютно невероятным.
— Простыня насквозь пропиталась кровью. Почему вы не заметили?
— Понимаете, простыня была темно-синей. Ночная камера не различила на ней пятна. У нас все простыни темные. Наши психологи считают, что на темном белье заманчивее заниматься любовью.
— И что потом?
— К стыду своему признаюсь, что я закричала.
День двадцать седьмой
10.00 вечера
Они уже несколько минут находились в парилке и ждали, когда глаза привыкнут к темноте. Но напрасно напрягали зрение: чернота казалась абсолютной.
— Давайте поиграем в «Правду и вызов», [43] — послышался голос Мун.
— Вызов? — откликнулась Дервла. — Господи помилуй, какой еще вызов? Мы и так разделись догола!
43
«Правда, вызов, обещание или мнение» — детская игра, в которой участники отвечают на вопросы водящего или выполняют какое-либо задание.
— Есть кое-какие мысли, — хохотнул Газза.
— Оставь их при себе, Газза. — Дервла изо всех сил старалась напустить на себя строгость, что в ее ситуации оказалось совсем не легко. — Я не собираюсь ни с кем из вас трахаться. — В каждом слоге и во всех ее интонациях отчетливее проявился дублинский акцент. Дервла всегда прибегала к говору детства, когда чувствовала себя незащищенной. — Боже, моя мать меня убьет!
— Ну, хорошо, давайте ограничимся правдой, — согласилась Мун. — Кто-нибудь, задайте вопрос.
Из темноты донесся другой голос — резкий и раздраженный:
— Никакого, на хрен, смысла спрашивать у тебя правду, Мун!
Это сказала Сэлли. И ее резкое замечание совсем не соответствовало тону добродушного пьяного балагурства.
— Послушай, Сэлли, — ощетинилась Мун. — Я схохмила, согласна. А ты никак не можешь забыть!
— Девочки, прекратите! Что с вами такое? — проворчал Гарри.
— Спроси у Сэлли, — огрызнулась Мун. — Совсем не понимает шуток.
Сэлли промолчала. Она не забыла и не собиралась забывать. Мун поступила подло: присвоила
— Да пошла ты! — заключила Мун.
В парилке возникло движение. Кто-то вышел за порог.
— Кто это? — спросил Хэмиш.
— Кто ушел? — подхватил Джаз.
— Это я, — ответила снаружи Сэлли. — Пошла отлить.
— Не забудь вернуться, — напомнил Джаз. — Иначе мы все проиграем.
— Помню, — успокоила его Сэлли.
В аппаратной наблюдали, как Сэлли вышла из мужской спальни, пересекла гостиную и направилась в туалет. Она не воспользовалась простыней, но это не привело Джеральдину в восторг.
— Недурно, — прогнусавила Тюремщица. — Но зрелище не то. Мы сотню раз видели ее кустистые прелести. Нужно, чтобы Келли или Дервла повернулись к нам передом.
Она устало смотрела на экран.
— Уж лучше бы она проредила свои кущи. Взгляните, к чему такая пышность? Я знавала лесбиянок с прекрасно постриженным лобком.
Фогарти, чтобы отвлечься, потянулся к двухфунтовому пакету шоколадных плиток.
Пока Сэлли отсутствовала, Мун вернулась к прежней теме:
— Ну, так что, поиграем? Задайте какой-нибудь пикантный вопросик.
Как обычно, откликнулся Гарри:
— Хорошо, пусть каждый объявит, с кем из команды он бы потрахался под угрозой смерти.
— С Дервлой, — ответил Джаз как-то слишком поспешно. И был награжден целым хором воплей.
— Джаз торчит от Дервлы! Джаз торчит от Дервлы! — пьяно тянула Келли.
— Премного польщена, Джаз, — ответила девушка. — Но я уже сказала, меня это не интересует.
— Но если бы пришлось, Дерво, — не отставал Гарри, — кого бы ты предпочла?
— Ты должна ответить, — настаивала Мун. — Мы все обязаны отвечать.
— Ну хорошо, хорошо. Пусть будет Джаз. Но только потому, что он оказался джентльменом и назвал меня.
— Я тоже его хочу, — призналась Мун. — Возьму после тебя. Ты такой отпадно соблазнительный, Джаз. Говорю, потому что здесь темно, я надрызгалась и ты не видишь, как я краснею. Но если бы обломилось, я бы вытрахала все твои долбаные мозги. Так что будь здоров, потому что я считаю, что ты классный парень.
— Вытрахала его мозги? — закричал Гарри. — На это понадобится целых десять секунд!
— Ты ревнуешь, Газза, — рявкнул в ответ Джаз. — Потому что счет два — ноль в мою пользу. Два — ноль! Два — ноль! — начал скандировать он.
Вернулась из туалета Сэлли и, сопровождаемая хихиканьем и криками, протиснулась среди обнаженных тел.
— Вот что я тебе скажу, Джаз, — начала она, — слушая тебя и Газзу, я очень рада, что сама лесбиянка.
— Берегись, Джаз, — предупредила Дервла. — Я тоже подумываю, не стоит ли переголосовать.
— А я выбираю Хэмиша! — закричала Келли. — Он врач. Это тоже надо уважать.