Смертельная ловушка
Шрифт:
– Черт бы его побрал! – Вулф откинулся на спинку кресла и полузакрыл глаза. – Присядьте, пожалуйста, мисс Брюс. Нет, вот сюда, если не возражаете.
Красивое невинное создание уселось.
Я подвел черту:
– Не знаю, пребывал ли там Лоусон в качестве ухажера или просто тащил коробку. В беседе мне не удалось это выяснить. Но сержант Брюс обратилась к нему со словами: «Кен, милый». Поэтому я оставил его там и привез сержанта и коробку. По дороге сюда сержант предложила мне завтра днем заплатить десять тысяч долларов за коробку и ее содержимое, о чем я постарался забыть. Полагаю, что она заплатит и больше, если вы на нее надавите, но
– Предложение касалось коробки и ее содержимого? Что там еще? – спросил Вулф.
– Я не смотрел.
– Посмотри.
Я взял коробку, выудил оттуда бумаги и кое-что еще, разложив их у себя на столе. Добыча была невелика: теннисная ракетка, пустая дамская сумочка, пара чулок, листовка под названием «Сумеем ли мы разделаться с Германией?», баночка с кремом и прочая ерунда. Среди бумаг тоже не оказалось ничего такого, от чего у меня участился бы пульс: экземпляр военного устава, четыре журнала и с десяток почтовых открыток. Я перелистнул устав, и оттуда выпал сложенный вчетверо листок, который я подобрал и развернул. На нем было напечатано следующее:
И это еще не все.
– Наверное, это имеет какое-то значение, – сказал я Вулфу. – Где находится Иннисфри?
– Что? – сердито покосился на меня Вулф.
– Она сочиняет стихи. – Я положил листок ему на стол, а сам встал у него за спиной, чтобы читать дальше. – Она едет в Иннисфри, строит там хижину, разводит огород и пчел. Может, дальше найдутся какие-нибудь сведения. – Я снова принялся за чтение: –
Спокойно буду жить в плену у тишины, Рассветной тишины тумана и сумеречной – с пением сверчков.Там полуночные сверкают звезды, И полдень алый зной мне посылает без обмана, А ветер – шелест птичьих слов.Встану да и поеду в Иннисфри, Где днем и ночью омывает скалы чистейшая озерная вода.Дорога тяжкая, и все ж желанье не пропало.Душа сказала мне – оковы отвори.И серость мостовой озерной гладью стала. note 1Note1
Перевод Л. Вершинина
– Она – сторонница нашего поражения, – провозгласил я. – Это – пропаганда против войны. Призыв к миру. И вы заметили…
– Пф! – перебил меня Вулф. – Эти стихи были написаны пятьдесят лет назад Йетсом. – Он ткнул пальцем на кучу ерунды на моем столе. – Ничего существенного нет?
Но я заметил нечто такое, на что он, по-видимому, не обратил внимания.
– Тем не менее, – возразил
Повернувшись спиной к сержанту Брюс, чтобы ей не было видно, я вынул из кармана обрывок бумаги, найденный мною среди мусора в кабинете Райдера и оказавшийся анонимным письмом, которое получил Шетук, развернул его и положил на стол перед Вулфом.
– Это уж никак не было написано Йетсом, по крайней мере, я так думаю. – И указал на сходство деталей на обоих листках: буква «с» была чуть ниже остальных, «Э» наклонилась чуть вправо и кое-что еще. – Разумеется, это можно считать всего лишь интересным совпадением, но не обратить внимания нельзя.
– Да, это заслуживает интереса, – неохотно согласился Вулф.
Ему не понравилось, что я заметил это первым. Он достал из ящика лупу и принялся поочередно разглядывать оба текста. Пожав плечами, я вышел у него из-за спины и уселся за собственным столом. Если он считает, что Брюс слишком глупа, чтобы понять значение сходства обоих листков, время ему покажет. Но через минуту я понял, что он делает это намеренно. Он отложил лупу и одобрительно кивнул мне.
– Молодец, Арчи. Несомненно, это напечатано на одной и той же машинке.
– Премного вам обязан. – Я понял намек и приступил ко второму раунду. – Если у вас есть намерение заняться поисками, то лучше всего начать с портативной «Ундервуд», которую я видел у нее в квартире.
– Превосходная идея, – кивнул он. – Чем и объясняется та немалая сумма, которую она вам предложила. Что же ее интересует больше чемодан или листок со стихами?
– Или ни то, ни другое? – подала голос сержант Брюс.
Мы оба поглядели на нее. Она ничуть не смотрелась взволнованной. Наоборот, даже слегка довольной.
– Ни то, ни другое? – повторил Вулф.
– Ни то, ни другое, – подтвердила она. – Прежде всего меня интересовали вы. Предложение, сделанное майору Гудвину, было всего лишь небольшим экспериментом, проверкой его лояльности к вам. Он ради шутки назвал сумму в миллион, но вам хорошо известно, что миллион долларов составляет лишь малую толику всех денег, вложенных или которые будут вложены в этот проект. И, разумеется, услуги, которые вы можете нам оказать, будут оплачены также частью общей суммы. А, возможно, и двумя частями.
5
Однажды вечером лет десять назад к нам в офис явился малый по фамилии Хэллоуелл с запирающейся на молнию парусиновой самкой, набитой сто пятидесятью тысячами долларов в пятидесяти и стодолларовых купюрах, с помощью которых он намеревался устроить короткое замыкание тока напряжением в две тысячи вольт, от которого Вулф уговорил его отказаться, предложив ему присесть, но то был пустяк по сравнению с нынешней суммой. А поскольку сделка происходила втайне, нам не грозил и подоходный налог. За миллион долларов можно купить четыре миллиона бутылок лучшего пива.
Вулф, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла и пребывал в таком положении, несколько раз втягивая и вытягивая трубочкой губы. Я с безразличием уставился на лицо Брюс, размышляя над здравостью ее суждения о том, что Вулф стоит в сто раз больше, чем я
– Не думаю, – заявило это красивое невинное создание вполне уверенным тоном, – что вы будете тратить время на стереотипные действия. Догадка, высказанная майором Гудвином, оказалась верной: я перепечатала это стихотворение на своей портативной машинке, потому что оно мне понравилось. И полагаю… Не скажете ли мне, с чем вы его сравнивали?