Смертельная поездка
Шрифт:
– Жареный куриный стейк в молочной подливе.
Холлоран вздохнул и отъехал в кресле от стола.
– Да, это я люблю.
– А кто не любит? – Бонар схватил телефон и набрал номер, который он запомнил давным-давно. – Шерил? Это Бонар. Поставь-ка на заднюю конфорку пару порций вашего фирменного блюда и храни их как зеницу ока, хорошо? – Он повесил трубку и нахмурился. – Слушай, а ты никогда не задумывался, что это смешно, что старуху зовут Шерил? Ей бы больше пошло Эмма, или Виолетта, или еще
Холлоран вставил в пистолет обойму и сунул его в кобуру на поясе.
– Не задумывался. А сколько ей лет?
– Семьдесят три. Черт, Майк, ты видишь ее почти каждый день, с тех пор как ходить начал. Как ты можешь не знать, сколько ей лет?
– Может, мне просто никогда не хватало наглости спросить.
– Женщину совсем не обязательно о чем-нибудь спрашивать. Достаточно просто послушать – а ты именно в этом не силен. Это твоя проблема, понимаешь?
Холлоран достал сигареты из ящика стола и задвинул его чуть сильнее, чем требовалось.
– Нет у меня никаких проблем!
– У тебя их множество. Женщины просто вверху списка. Ты даже не можешь сделать так, чтобы Грейс Макбрайд тебе перезвонила, а ведь у нее еще не было возможности узнать тебя настолько, чтобы возненавидеть.
Холлоран пропустил шпильку мимо ушей.
– Я собираюсь просто отвезти фотографии в Грин-Бэй – пусть они ее там подождут.
– А почему бы не отправить их факсом?
– Магоцци говорит, что с оригинальным изображением программа работает лучше, а я хочу использовать эту возможность по максимуму. Я так полагаю, из Уосо ничего не слышно по поводу вскрытия?
– Слышно, но новости тебе не понравятся. Патологоанатом позвонил мне полчаса назад. Сегодня днем он получил три тела и начал готовить их к вскрытию, как вдруг к нему чуть не на лошадях вломились федералы, взяли тела и ускакали с ними в сторону заката.
– Они забрали наши тела?
Бонар кивнул:
– Забрали.
– Они не могли этого сделать.
– Могли, потому что сделали.
– И когда ты собирался мне об этом рассказать?
Бонар пожал плечами:
– Сразу после ужина. Зачем портить трапезу рассказом о неприятностях, с которыми ты все равно ничего не можешь сделать?
Холлоран схватил телефон и начал тыкать в кнопки.
– Черт побери, Бонар, думаешь, я это так оставлю? Сейчас я задам несколько вопросов, и если не получу на них четких ответов…
– Я уже им звонил.
– Кому?
– Да всем, кому ты сам сейчас будешь звонить. И я уже задал те вопросы, которые ты сам собираешься задать. За это ты мне и платишь, не забыл?
Раздражение Холлорана не улеглось, но он положил трубку.
– Так, значит. Ну ладно, тогда отвечать будешь ты. Начни с того, кто разрешил федералам забрать тела
Бонар горестно вздохнул и сел.
– Федеральный судья, подписавший ордер, – вот кто. Похоже, кто-то все же обратил внимание на отпечатки пальцев, которые мы послали в Милуоки.
– А что они сказали патологоанатому?
– Да ничего. Шлепнули на стол ордер и заявили, что дело переходит под юрисдикцию ФБР, – война окончена, все свободны. Он вообще их не ждал. Они не предупредили даже начальника лаборатории – просто ввалились, будто на тур вальса.
– Интересно, к чему такая спешка?
– Я задался этим же вопросом, поэтому, когда патологоанатом отключился, звякнул в Милуоки и следующие пятнадцать минут провел в разговорах со всеми мальчиками на побегушках, случившимися в их благословенной конторе, – и не узнал ровно ничего, кроме того, что каждый, кто хоть сколько-нибудь в курсе дела, недавно вышел из здания, или уехал из города, или просто отсутствует. Они меня столько кругов заставили сделать, что у меня до сих пор голова кружится.
– Хваленое межведомственное сотрудничество.
Бонар свирепо кивнул.
– Они сказали, чтобы я позвонил в понедельник.
– Понятно. Как будто за выходные что-нибудь изменится. Черт, это такое свинство. Если это как-то связано с федеральным преступлением – ладно, ничего страшного, – но ведь они могли по крайней мере позвонить и предупредить.
– Так что будешь делать? Нас тут, похоже, связали по рукам и ногам.
– И даже больше – еще и рот и уши заклеили. Но все равно было бы здорово выяснить, что вообще происходит, и, если повезет, утереть фэбээровцам нос с этим делом.
– Да уж. – Бонар устремил задумчивый взгляд на пастбище за окном. – Вот Шарон, например, наверняка может все выяснить за пять минут, если бы ты проглотил свою гордость и позвонил ей.
Холлоран постарался сохранить нейтральное, непроницаемое выражение лица, но глаза Бонара словно надвинулись на него, – Бонар редко прибегал к такому взгляду, но, когда прибегал, Холлорану казалось, что его просвечивают рентгеновскими лучами.
Просканировав Холлорана, Бонар хитро улыбнулся и сказал:
– Значит, ты попытался с ней связаться.
Холлоран спрятался за небрежным тоном:
– Ну да, звонил пару раз. Когда не смог дозвониться до Грейс, подумал, что, возможно, удастся связаться с ней через Шарон.
– Тебе не обязательно передо мной оправдываться.
Холлоран раздраженно схватился за телефон.
– Прекрати читать мои мысли. Это меня пугает.
– Чего там читать – ты же просто открытая книга. Куда ты звонишь?
– В Грин-Бэй.
Мохнатые брови Бонара поползли вверх.