Смертельная поездка
Шрифт:
Родраннер с энтузиазмом закивал:
– Нет проблем.
– Хорошо бы иметь возможность перехватить каждый доклад от офицеров, которых Эд отправил на поиски.
– Мы будем перехватывать все звонки – и в участок, и из участка.
Обращаясь к Холлорану, Харлей спросил:
– Фэбээровцы рассредоточены по всему округу, так?
– Эд говорит, что так.
– Тогда они должны как-то связываться друг с другом и координировать свои действия. Мы должны определить, какую сеть или частоту они используют, подключиться
– Вы можете это сделать из автобуса?
– Скорее всего, можем.
– Тогда поехали, – распорядился Магоцци. – Доберемся до середины округа Миссакуа, поставим эту штуку где-нибудь на обочине и будем готовы двинуться в любом направлении, на которое нам укажет перехваченная информация.
– Мы поедем за вами в нашей машине, – сказал Холлоран. – На тот случай, если нужно будет куда-нибудь добраться максимально быстро.
Харлей ухмыльнулся и ткнул за плечо, в направлении автобуса, большим пальцем:
– Может, с виду эта крошка и похожа на слониху, но бежит она быстрее гепарда. Вам ваша машина не понадобится.
Бонар коротко кивнул и пошел к «камаро»:
– Пойду заберу вещи и загружу их в автобус.
Харлей отправился с ним, чтобы помочь, а остальные стали забираться в автобус.
– У меня в моей сухопутной яхте есть все, что вам может понадобиться.
Бонар даже не замедлил шага.
– А у нас там карабин, дробовик – ну, всякая такая петрушка.
– Здорово. А где ваш автомобиль?
Бонар показал:
– Вон тот. На джипе шерифа через Миссакуа нельзя было ехать.
У Харлея отпала челюсть.
– Бог ты мой! Это твоя машина?!
– Ну да. Старая колымага.
Бонар полез под заднее сиденье, а Харлей с благоговением обошел «шевроле», затем положил обе руки на капот.
– Ничего себе колымага. Это как коснуться Алмаза Надежды. Или Святого Грааля. Окатите меня из шланга, а затем повесьте сушиться, если это не «йенко-камаро».
Бонар протянул Харлею дробовик и стал вытаскивать карабин.
– Уж не знаю, что такое «йенко», но это старый драндулет Чарли Мецгера. Не красавица, но бегает хорошо. Вот, возьми.
Харлей принял карабин не глядя – он по-прежнему смотрел на автомобиль.
– Двигатель L-72 объемом четыреста двадцать семь кубических дюймов, передние дисковые тормоза, капот с воздухозаборниками, сверхнадежный радиатор, подвеска особой конструкции, задний мост 4,10:1. Даю сотню прямо сейчас.
– Мечтать не вредно. – Бонар усмехнулся и захлопнул дверь.
Харлей сморщил нос:
– Сто двадцать пять.
– Ну ты, я тебе скажу, и скряга.
Харлей поджал губы и затопал за Бонаром к автобусу.
– Ладно, ладно, ты, твердолобая деревенщина… сто пятьдесят.
– Харлей, да перестань ты. Я за эту машину три тысячи заплатил, а ты хочешь забрать ее у меня за сто пятьдесят долларов?
Харлей остановился и уставился на Бонара.
– За
19
Мертвая, пустая тяжесть абсолютного безмолвия лежала на маленьком озере. За широким поясом зарослей рогозы яркая полная луна отражалась в черной воде, как в бездонном зеркале. Ни одна водомерка не скользила по водной поверхности; ни одна лягушка не квакала на берегу; ни один сверчок не тер одной ногой-смычком о другую, – не было слышно никаких звуков, обычных для ночного озера.
Последние джипы уже давно уехали, а Грейс, Энни и Шарон все боялись пошевелиться и, как три кающиеся грешницы, стояли на коленях по шею в воде.
У Энни чесался нос. А вдруг они не все уехали? Она поднимет руку, чтобы почесать нос, а с нее в воду упадет капля, – вдруг тогда из укрытия выскочат десять человек и начнут стрелять?
Медленно и осторожно она подняла левую руку к носу – она была, как перчаткой, покрыта липким озерным илом. Она почесала нос, и никто в нее не выстрелил.
– Может, уже пора выбираться? – Ее шепот был едва ли громче дыхания.
Плечи Грейс поднялись из воды, от них пошли круги по поверхности.
– Очень аккуратно, – прошептала она в ответ.
Энни начала подниматься с колен. Она пошатывалась, вода потоком стекала с ее платья, превратившегося в лохмотья. Она зажмурилась, когда туша лежащей позади нее коровы сдвинулась с места.
– Тут корова. – Она шагнула в сторону, чтобы показать ее остальным.
– Господи боже мой, – прошептала Шарон. Над водой возвышался только бок коровы – как черно-белый мягкий островок. – Так вот куда они все делись. Их столкнули в озеро.
Они поспешно выбрались из рогозы и вышли на вмятую в грязь траву. С них ручьями текла вода и собиралась в лужи под ногами. Шарон и Энни повалились на землю, как побитые ливнем цветы. Грейс не последовала их примеру, а еще несколько секунд стояла во весь рост. Высокая, прямая, неподвижная, она была в этот момент всего лишь сосудом для своих мечущихся во все стороны глаз. Наконец она глубоко вздохнула, и Энни поняла, что они в безопасности – по крайней мере, пока.
– Так вот что здесь произошло, – сказала она. – Они перевозили в грузовиках какой-то газ. Что-то пошло не так, и они погубили целый город.
– О, черт. – Грейс впервые в жизни услышала в голосе Энни нотки неподдельной паники. – Значит, мы только что сидели в озере, битком набитом животными, которые умерли от отравляющего газа?
Грейс присела рядом с Энни, убрала мокрый шелковый лоскут с ее шеи и расправила его на плече, где было его законное место.
– После катастрофы прошло уже несколько часов. Те солдаты ничего не боялись – значит, и нам не следует. Какое бы вещество ни убило тут все живое – больше его здесь нет.