Смертельная жажда сокровищ
Шрифт:
Торпеда старшего, словно бабочка, продолжала метаться слева. Тусклые лучи совершали бессмысленные и хаотические движения в глубине.
Держась дна, Костя устремился в глубь банки. Единственное, что ему оставалось, это попытаться перекрыть третьему «тюленю» путь отхода.
Через некоторое время он остановился, повернулся лицом к раскуроченной скале и обратился в слух. «Тюлень» превосходил его в экипировке и скорости, но при движении его торпеда должна была издавать шум.
Тусклые лучи по-прежнему метались в глубине. Костя ждал. Блицкрига
Кудинов надеялся, что «тюлень» поступит по-американски. Оставшись без старшего и прикрытия, он должен был срочно вернуться на базу. Это было у американцев в крови. Воевать на голом энтузиазме они не умели, да от них этого никто и не требовал.
«Тюлень» действительно решил уйти к «Азовскому морю». Он вышел практически на Костю, но пловец его все равно едва не проморгал.
Торпеда старшего тройки продолжала метаться у скалы. Ее тусклые лучи периодически проблескивали в направлении Кости, и тогда он вжимался в песок, словно камбала.
После очередного такого маневра Кудинов осторожно поднял голову и не столько увидел, сколько почувствовал какое-то движение справа.
После проблеска прожекторов глаза еще как следует не привыкли к темноте, и это едва не стоило Косте жизни. Третий «тюлень» поступил по-американски, но не совсем так, как рассчитывал Костя.
К «Азовскому морю» он двигался над самым дном, не запуская торпеду. Вероятно, он заметил смутный отблеск на дне и тоже замер. Несколько секунд противники пялились друг на друга в темноте, находясь буквально на расстоянии вытянутой руки.
Практически одновременно и один, и второй угадали в смутных контурах опасность. Костя ужом ушел вправо и нажал на спусковой крючок. Автомат вздрогнул в его руках.
Пули противника с шипением прорезали воду совсем рядом и мгновенно превратили Костины ласты в ошметки.
Трофейный автомат в секунду выплюнул оставшиеся патроны, но по звуку Кудинов понял, что все они попали в торпеду.
Рванувшись ко дну, Костя поднырнул под «тюленя» и ткнул левой рукой с ружьем вверх. Как только ствол уткнулся во что-то мягкое, он тут же нажал на спуск.
В принципе Костино ружье было пневматическим. Сжатый воздух толкнул поршень, поршень выбросил из ствола шток с баллончиком на конце.
Дальше все произошло мгновенно. Игла, торчавшая в горловине баллончика, пробила гидрокостюм «тюленя» и на полтора сантиметра вошла в его брюшную полость. Войти дальше игле не дал имевшийся на ней буртик размером с десятикопеечную монету.
Игла мгновенно остановилась, зато сам баллончик продолжил движение. Задняя часть иглы легко проткнула запаянную свинцом горловину, и углекислота из баллончика под давлением устремилась в живот «тюленя».
Приглушенный хлопок легонько качнул глубину, и в маску Кости плюхнуло что-то мягкое и липкое. Пару секунд спустя практически выпотрошенный «тюлень» коснулся Кости ногами.
Еще с минуту Кудинов выпутывался из его кишок, а потом отправился обратно
Глава 86
На этот раз сознание возвращалось к Лопухину по частям. Сперва он понял, что его вытащили на палубу и обливают струей забортной воды. Чьи-то лица склонялись над ним, и Лопухин даже начинал их видеть, но сознание снова ускользало и лица растворялись в странном водовороте, а самого Лопухина словно уносило куда-то на огромной карусели.
Потом его оставили в покое, и он вроде как начал медленно пробуждаться от тяжелого сна. Никакой радости это пробуждение не принесло, потому что все тело олигарха буквально стонало от боли. Временами она была просто адской, но Лопухин, как ни странно, жалел только о том, что не успел плюнуть сержанту в лицо.
На судне тем временем закипела лихорадочная работа. Лопухин сперва начал прислушиваться к тому, что происходит, а потом и подглядывать сквозь прищуренные веки.
Раненых хладнокровно добили из подобранного на палубе оружия. Потом Гонга зачем-то загнали в бассейн. Когда же оттуда извлекли какие-то поросшие ракушками ящики, Лопухин на время забыл о своей боли.
Дальше корпус судна содрогнулся от странного скрежета, как будто «Азовское море» напоролось на скалы. Не сразу, но до Лопухина дошло, что это открыли дно бассейна.
Из доносящихся разговоров олигарх понял, что там вот-вот должна всплыть подводная лодка. Все это было настолько странно, что Лопухин не знал, что и думать.
Едва лодка всплыла, в нее спешно перегрузили выловленные в бассейне ящики. Сержант Смит все это время здорово нервничал из-за того, что посланные на поиски Кудинова аквалангисты задерживаются.
Ван Гонгу приказали срочно готовить судно к отходу. В сопровождении аквалангиста он прошлепал босиком к надстройке, и вскоре корпус «Азовского моря» мерно задрожал от работы машины.
Сержант Смит в очередной раз выругался и приказал готовиться к погружению еще одной тройке аквалангистов. С теми, кто ушел под воду раньше, и сержантом их было на судне около десятка, точнее Лопухин не смог определить.
Теперь все свои надежды олигарх связывал только с Костей, потому и считал аквалангистов. Он надеялся, что Кудинов с ними как-нибудь справится, как справился год назад с чеченцами на «Рассвете».
Насчет того, что его пока оставили в живых, олигарх не заблуждался. Он прекрасно понимал, что перед смертью его просто хотят как следует допросить.
Вторая тройка аквалангистов так и не успела уйти под воду. Они едва собрались у борта, как сверху донесся крик:
– Сержант, справа по борту тело! Похоже, парни притащили дохлого русского, а сами делают декомпрессию!
– Я тоже вижу его, сержант! Это точно русский! Но его здорово порвало! Кажется, он сам угодил под винт!
– Джо! – рявкнул сержант. – Спускайтесь в шлюпку! Выловите мне эту русскую лягушку! Пошевеливайтесь!