Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
Ого. Джейсон назвал меня по имени, значит, я действительно сбил его с толку. Но я не
собираюсь брать своих слов обратно. Я уверен, что я прав.
– Говори, что делать.
Уже в течение следующих минут я рисую на деревянном полу перевернутый, кривой
треугольник. Опыта у меня мало. Рука саднит от раны, щепки впиваются под кожу, пока я
вывожу линии по шершавому покрытию, но я не жалуюсь. Глаза горят. Кожа горит. Да, на этом
моя жизнь вполне может закончиться.
– Повторяй три раза: Vocavit vos, Lucifer... – Джейсон подрывается вперед из-за того, что
кто-то со всей силы врезает по двери и стискивает зубы. – Давай, живее!
Я киваю и, пару раз сжав и разжав пальцы, хриплю:
– Vocavit vos, Lucifer. Vocavit vos, Lucifer.
– Сделай одолжение, притворись, будто мы скоро умрем, и скажи с выражением.
– Может, сам скажешь?
– Может, тогда дверь подержишь?
Порывисто отворачиваюсь, зажмуриваюсь, и произношу:
– Vocavit vos, Lucifer! Vocavit vos...
Невидимая волна сбивает меня с ног. Я отлетаю на несколько метров и с такой силой
врезаюсь в стену, что перед глазами вспыхивают краски, а между висков проносится звон, скрипящий и оглушающий. Предметы в помещение подрываются в воздухе и застывают в
невесомости, в полете. А пыль превращается в густую думку, проникающую в ноздри и не
дающую дышать. Я жутко пугаюсь. Желудок скручивается в тугой узел, а ноги становятся в разы
тяжелее, неминуемо оттягивая тело все ниже и ниже... Я думаю, что свалюсь прямо сейчас на
пол, но нечто удерживает меня. Нечто костлявое и ледяное, нечто еще незримое, правда, лишь в
течение нескольких секунд. Вскоре призрачные силки приобретают форму тонких пальцев, потом и рук, и плеч, будто в замедленной съемке постепенно передо мной появляется сам
Дьявол в идеально выглаженном, черном костюме.
И Дьявол держится пальцами за мой подбородок, не позволяя мне сойти с места.
– Здравствуй, – шипит он, приблизившись к моему лицу, а я оторопело вжимаюсь в стену, пусть и не думаю, что можно вжаться еще сильнее, – Мэттью.
Его пальцы едва касаются моей кожи, но создается впечатление, будто к стене меня
приковали звенящими цепями. Я лишь думаю: говори, давай, ты должен говорить! Но я не могу.
Впервые в жизни мне кажется, что я подписал себе смертный приговор.
– Смертный вызывает самого Дьявола, – науськивает Люцифер и прожигает глазами во мне
дыру размером с Коннектикут, – какая неслыханная наглость.
– Я хотел... – Запинаюсь, а Дьявол резко вперед подается, оскалив зубы.
– Что хотел?
– Предложить.
– Сделка? – Пальцы мужчины
что нельзя описать человеческими словами. Бледная кожа кажется мертвой. Глаза, в которых
горит огонь, кажутся ядовитыми. Я сглатываю, а он отступает назад и сплетает в замок длинные, костлявые пальцы. – Слушаю.
Оковы, прижимающие меня к стене, исчезают. Я порывисто горблюсь и хватаюсь за шею
пальцами. Сегодня меня столько раз пытались придушить, что моя живучесть вполне достойна
громких аплодисментов. Откашливаюсь, непроизвольно осматриваюсь, заметив, что Джейсон
застыл в одной позе, как и парящие в воздухе предметы, а затем вновь гляжу на Люцифера, стиснув зубы до оглушающего скрипа.
– Я знаю, что Ловари воруют магию... – Дьявол скучающе сканирует меня красными
глазами, а я продолжаю. – Вы пытаетесь отыскать их, но они научились прятаться. Однако я
решил, что вам будет интересно найти их, здесь, в этой деревне.
– И почему ты так решил?
– Я не прав?
Люцифер внезапно усмехается, при этом взгляд у него остается абсолютно пустым и
ужасающим, как будто я смотрю в глаза ядовитой Кобре, способной в любой момент меня убить.
Дьявол наклоняет голову, отчего половина его лица тонет во мраке, и спрашивает:
– Ты хочешь что-то взамен.
– Я хочу выбраться из логова Ловари в живых, вместе со своим другом – Джейсоном.
– Тебе не страшно? – Внезапно Люцифер исчезает и возникает возле меня с дикими,
блестящими глазами. – Не страшно, что я, допустим, перережу тебе горло.
– Дьявол любит сделки, – я не узнаю свой голос; сжимаю в кулаки пальцы, а ноги так и
дрожат. Я трус. Впервые я чувствую себя трусом. Что еще сказать? Слов больше нет. Он пронзает
меня презрительным взглядом, а я корчусь под ним, как загнанная в угол мышь.
– Ты рискуешь, Мэттью.
– Пожалуй, иного выбора у меня нет.
– Пришел просить помощи у того, кто отнял твою любимую, – лицо Люцифера вдруг
искажает широкая, дьявольская улыбка, от которой леденеет кровь. Он порывисто ко мне
придвигается, втягивает запах моего страха и облизывает серые губы, – отчаяние. Люблю нотки
беспомощности, плавающие по вашему лицу вместе с потом. Правда, меня всегда удивляло, как
можно быть трусливым и жестоким одновременно, ведь жестокость требует огромной смелости.
– Жестокость?
– О да... Ты собираешься обменять свою жизнь и жизнь своего друга на жизни сотни