Смертельно безмолвна - 2
Шрифт:
– Ты не сдвинешься с места, – ее голос спокойный и ровный. Я прищуриваюсь, а она
отворачивается и протяжно выдыхает. – Тебя это тоже касается, Мэри.
– Что? – Вопрошает Норин, наконец, поддавшись эмоциям. – Ари, что ты делаешь?
Девушка равнодушно пожимает плечами.
– Ухожу. И ты уходишь со мной.
Принуждение работает, как часы. Старшая Монфор делает первый шаг и округляет и без
того огромные глаза. Она смотрит
вырывается из кряхтящего камина и перекидывается на ворсистый ковер, и шепчет:
– Нет.
– Не трать мое время.
– Ари, пожалуйста! – Восклицает Мэри, впившись пальцами в колени. Она глядит на свои
ноги, сжимает их, но они ей не подчиняются. Они приросли к полу, как и мои.
– Ты ведь хотела узнать, как это – гореть, – напоминает Ариадна, двигаясь к выходу.
– Я пойду с тобой, – шепчет Норин, – но только если ты позволишь им выбраться.
Ари внезапно останавливается. Смотрит через плечо на тетю и отрезает:
– Ты пойдешь со мной в любом случае.
Что-то меняется во мне. Я не узнаю Ари. Не узнаю ее голоса, ее глаз. Она уходит, не
посмотрев на меня или Мэри-Линетт, она просто поворачивается к нам спиной и покидает
гостиную, словно не оставила нас здесь гореть заживо. Она оставляет нас умирать.
Норин испуганно приоткрывает рот и идет за девушкой, но смотрит на сестру. Когда она
проходит мимо Мэри, их руки стремительно сплетаются, взгляды сталкиваются. Губы младшей
Монфор дрогают от улыбки, а лицо старшей искажает гримаса боли.
– Нет, – шепчет она, качая головой, – нет, нет!
– Ничего страшного. Все хорошо.
– Нет, Мэри!
Принуждение тянет ее дальше. Расстояние между сестрами становится все больше и, в
конечном счете, их пальцы размыкаются, позволив реальности выстроить глухую стену.
– Мэри! – В последний раз восклицает Норин Монфор и скрывается из виду.
Все это время Мэри-Линетт мужественно держалась, не позволяя панике затуманить
рассудок, но как только сестра уходит, лицо у нее бледнеет, а в глазах застывает ужас.
Она поворачивается ко мне и шепчет:
– Дело дрянь.
Полностью согласен. Огонь приближается к моим ногам, и я чувствую, как тепло от камина
нагревает воздух. Языки пламени почти достигают подошвы моих кроссовок, и, не хотелось бы
нагнетать обстановку, но мне становится паршиво. Желудок сводит.
– Черт. – Порывисто дергаюсь в сторону, но так и не схожу с места, осматриваю ноги и
осматриваю комнату, заполняющуюся едким дымом, а затем гляжу на Монфор. – Идеи?
Женщина сглатывает. Нервно хватается
вспотевшим щекам. Что у нее происходит в голове? Вокруг чего вертятся мысли? Я бы не
отказался сейчас от какой-нибудь способности: контролировать воду или воздух. Меня устроило
бы что угодно, лишь бы суметь выбраться отсюда, но как? Ариадна приказала не сходить с места.
И до каких пор? Пока не поджаримся заживо? Неожиданно Мэри-Линетт встряхивает головой и
наклоняется вперед.
– Что вы делаете?
– Я не собираюсь сгорать заживо. – Рявкает она, пытаясь дотянуться до кресла.
– Да, сгорать заживо больно.
– Не сегодня, – шипит Мэри, стиснув зубы, – и не в этом веке.
Наконец, ей удается ухватиться за край потертого, массивного кресла, которое стоит ближе
к выходу из гостиной. Я недоуменно хмурюсь, а потом чувствую, как язык пламени
набрасывается на мою руку, и стремительно отшатываюсь назад. Пальцы вспыхивают так горячо,
что судорога прокатывается вдоль всего локтя, и я рассержено стискиваю зубы.
– Черт возьми.
– Пригнись.
– Что?
Недоуменно оборачиваюсь и замираю, увидев, как женщина легким движением руки
подхватывает кресло, поднимает над полом и кидает в сторону камина. Что за...
– Осторожно!
Твою мать. Я порывисто наклоняюсь вперед, закрываю ладонями лицо и слышу, как кресло
врезается в камин, заполонив проход огненным языкам. Я валюсь на пол под хруст
разваливающейся мебели, прокатываюсь подбородком по половицам и щурюсь.
– Черт, – в ушах неприятно звенит, в ноздрях какая-то дрянь, – вы спятили!
– Огня стало меньше.
– Меньше? – Оборачиваюсь через плечо, гляжу на камин и нервно сглатываю. Пламя
начинает медленно обгладывать кресло, будто изголодавшийся пес обгладывающий кость. И
внутри у меня все от омерзения скомкивается в колючий шар из злости. – Дерьмо.
– Что? – Мэри-Линетт раздраженно сводит брови. – Теперь у нас есть пара минут.
– Вы в своем уме? Сейчас огонь перекинется на кресло и разрастется еще сильнее, он и
деревянными половицами отлично подпитывался, а вы дали ему целое кресло!
– Я действую спонтанно.
– Вы действуете глупо.
Поднимаюсь на ноги, хватаюсь руками за виски и горблюсь, будто на меня свалился
потолок. Черт подери, о чем она вообще думала?
– Есть другие идеи? Давай, я не против.
– Только не вздумайте разбивать окна.
– Продолжишь умничать, и я тебя вместо второго кресла в камин запущу.