Смертельные тайны
Шрифт:
– Что-то вы скептически настроены.
– Она странная женщина.
– А где отец?
– Умер.
– Она согласилась дать образец слюны?
Об этом я попросила Галиано перед самым отлетом в Монреаль. Теперь, когда у нас имелись предположительные данные о личности жертвы, можно было провести сравнительный анализ ДНК слюны сеньоры Эдуардо и ДНК, полученной из костей плода, найденных вместе со скелетом из «Параисо». Поскольку митохондриальная ДНК передается только по материнской линии, у ребенка, его матери
– Уже. И я забрал кости плода из лаборатории Матео.
– Сеньора Эдуардо видела набросок, который я прислала по факсу?
– Да.
– Она согласилась с мыслью, что скелет принадлежит Патрисии?
– Да. Как и все здесь в управлении.
– Бедняжка наверняка вне себя от горя.
Послышался вздох.
– Ay, Dios. Самая печальная новость, которую может услышать мать.
Несколько мгновений мы оба молчали. Я подумала о Кэти, представив, как Галиано сейчас думает об Алехандро.
– Хотите пойти с нами?
Я ответила утвердительно.
– Кто такая эта Пера?
– Два года назад закончила школу, с тех пор работает секретаршей. Этого, по крайней мере, Шанталь не придумала.
– Что говорит насчет Спектера?
– Пока ничего. Я решил, лучше будет побеседовать лично.
– Во сколько?
– В восемь.
– Захватите кофе.
Положив трубку, я разделась, прыгнула в ванну – и тут же стрелой выскочила, поскользнувшись на плитке и ударившись бедром о раковину. Вода была холодной как лед! Ругаясь, я завернулась в полотенце и начала возиться с кранами. Из обоих текла холодная вода.
Вся дрожа и продолжая ругаться, я залезла под одеяло.
Райан так и не позвонил.
Я заснула, не зная, досадовать или радоваться.
На следующее утро я проснулась от грохота отбойного молотка, вполне способного необратимо повредить мой слух. Накинув одежду, высунулась в окно. Тремя этажами ниже шестеро рабочих ремонтировали тротуар. Похоже, проект был долгосрочный.
Кошмар!
Я позвонила Матео, сообщила, что вернулась в Гватемалу и днем буду в лаборатории ФСАГ. Когда спустилась в вестибюль, Райан уже ждал.
– Как спала, крошка?
– Как убитая.
– Настроение улучшилось?
– Что?
– Наверняка ты вчера очень устала.
Послышался сигнал машины Галиано. Закрыв только что открытый рот, я прошла через стеклянные двери, пересекла тротуар и села на переднее сиденье. Райану пришлось устроиться сзади. Пока мы ехали к дому Аиды Пера, Галиано рассказал, как продвигается расследование дела Клаудии де ла Альды.
– В тот вечер, когда пропала Патрисия Эдуардо, Гутьерес в церкви готовил цветы к Дню Всех Святых.
– Его алиби кто-то подтверждает? – спросил Райан.
– Около полудюжины прихожан, включая его домовладелицу сеньору Ахучан. Она сказала,
– Сообщница? – спросил Райан.
– Ахучан заявляет, что просыпается каждый раз, когда Гутьерес входит в дом или выходит из него. – Галиано свернул налево. – Она также настаивает на том, что парень и мухи не обидит, к тому же он одинок и у него нет приятелей.
– Что вы нашли при обыске в его комнате? – спросила я.
– У этого сумасшедшего к зеркалу над комодом было приклеено порядка сорока фотографий Клаудии в виде алтаря – со свечами и прочим.
– Что он говорит? – спросил Райан.
– Что восхищался ее добродетелью и набожностью.
– Кто делал фото?
– С этим подозреваемый слегка темнит. Но мы нашли на полке в его шкафу фотоаппарат с частично отснятой пленкой. Никогда не догадаетесь, что на ней было.
– Его юная возлюбленная.
– Точно. Он снимал издали, с помощью телеобъектива.
– Экспертизу проводили? – спросила я.
Галиано снова свернул налево, затем направо на улицу, застроенную двух– и трехэтажными домами.
– Врачи говорят, что у него обсессивно-компульсивное расстройство или какой-то психоз вроде этого. Эротомания? Он ничего не мог с собой поделать и, скорее всего, не собирался ее убивать.
– Вот только Клаудии это мало чем помогло.
Галиано притормозил у обочины, заехал на стоянку и повернулся к нам.
– Что насчет Патрисии Эдуардо? – спросила я.
– Гутьерес говорит, что никогда не был знаком с Патрисией Эдуардо, никогда не был в Зоне Вива или кафе «Сан-Фелипе» и не слышал об отеле «Параисо». Клянется, что Клаудия де ла Альда – единственная, кого он когда-нибудь любил.
– И единственная, кого он когда-нибудь убил, – презрительно бросил Райан.
– Да.
– Вы ему верите? – спросила я.
– Hijo de la gran puta. Он прошел три проверки на полиграфе.
Галиано подбородком указал в сторону потрепанного здания на дальней стороне улицы. Осыпавшаяся розовая штукатурка. Кроваво-красная дверь. Дремлющий пьяница. Граффити. Способный художник, на четверку с плюсом.
– Пера с двоюродной сестрой живут в квартире на втором этаже.
– Разве она не на работе?
– Когда я сказал, что зайду, девушка решила взять выходной. Не хотела расстраивать босса.
– Она интересовалась, почему вы хотите поговорить? – спросила я.
Галиано удивленно посмотрел на меня:
– Нет.
Мы вышли. Под хлопок закрывающейся дверцы пьяница сполз по штукатурке и растянулся во весь рост поперек крыльца. Перешагивая через «тело», я заметила, что его штаны наполовину расстегнуты – или наполовину застегнуты, в зависимости от точки зрения.