Смертельные враги
Шрифт:
Он на секунду остановился, раздираемый сомнениями.
«Но ведь я же обещал Хуане. Что же мне теперь делать? Пойти осмотреть все известные мне тайники?.. А если, к несчастью, я найду француза и притом живым!.. Стало быть, придется взять его за руку и отвести к маленькой хозяйке?.. И это сделаю я!.. Да возможно ли такое?..»
Выражение неизъяснимой тоски исказило его лицо, и он подумал в ожесточении: «Настоящему мужчине мужество может и изменить. А я маленький и слабый и, значит, не имею права трусить и отступать! Я справлюсь со своими чувствами, я заглушу голос своего сердца, я не стану обманывать Хуану и говорить, что не нашел француза... Я пойду туда!.. Но как же все
Однако эти рассуждения все же не убедили его окончательно, и он задумчиво прошептал:
– Я мужчина, и я теперь богат; мне сказали, что я хорошо сложен и, кроме моего маленького роста, во мне нет никакого изъяна или уродства. Почему бы я не мог приглянуться какой-нибудь женщине? Хуана, такая высокая рядом со мной, говорят – увы! – совсем маленькая. Если бы она захотела, я бы сделал ее самой счастливой женщиной на всем белом свете. Я так ее люблю! Я бы так баловал ее! Да, но я маленький, вот в чем дело! И потому никому я не нужен, ни ей, и никакой другой женщине. Почему? Потому что мир стал бы смеяться над той, которая посмела бы взять себе в мужья карлика!.. Стоит только кому-нибудь произнести слово «карлик» – и все лица расплываются в улыбках... Неужели я обречен никогда не быть любимым? Никогда не иметь своего домашнего очага? Ну что ж, пускай! Я согласен. Но по крайней мере пусть у меня, как и раньше, останется моя хозяйка. И пусть она не просит меня, чтобы я сам ей привел ее кавалера. Нет! Это уж слишком! Не могу!
Он прижал свои маленькие кулачки к глазам, словно желая скрыть от себя самого страшное видение: его милая Хуана в объятиях ненавистного француза. И снова в его усталом мозгу закружился хоровод мыслей.
«Принцесса – а она ведь человек ученый – сказала мне, что людей можно ранить гораздо сильнее, если нанести удар не им самим, а тем, кто им дорог! Хуана сказал мне, что умрет, если этот проклятый француз не вернется. А ведь именно я отправил этого француза на смерть. Это меня, сама того не зная, Хуана назвала убийцей. Если Хуана умрет, как она сказала, значит, именно я убью ее, и я стану дважды убийцей. Да разве такое возможно? Если Хуаны не станет, я тоже умру. Если же я приведу ей француза, она будет жить, а я, – я нет. Я умру от отчаяния и ревности... Как бы я ни повернул дело, удар приходится по мне. Почему? За что? Какое преступление я совершил? Почему я проклят?»
Внезапно он решительно заключил: «Ну так нет!.. Если мне суждено умереть, я умру, но только она не достанется другому, да еще с моей же помощью! Пусть проклятый француз исчезнет навсегда... Я не сделаю ничего, чтобы спасти его... Или даже убью его своими слабыми руками!.. А потом – кто знает? В конце концов Хуана сама сказала – она, может быть, его забудет и станет любить меня, как раньше, она обещала. Большего я и не прошу, коли мне уж на роду написано, что на большее мне надеяться нечего.»
Итак, маленький человечек вынес окончательный приговор Пардальяну.
Приняв это решение, он заторопился и вскоре достиг дома у кипарисов.
Он направился прямо к воротам и попытался осторожно их открыть. Но ворота не поддались. Карлик улыбнулся.
– Принцесса возвратилась, – прошептал он, – теперь все двери заперты, и внутри есть люди. Надо быть поосторожней. Вот оно как! Мне вовсе не улыбается отправиться к французу на дно реки.
Эль Чико прошел вдоль стены, нагнулся и пошарил в темноте по земле. Когда он выпрямился, в руках у него была тонкая, длинная, прочная веревка с крюком на конце. Он направился к тому кипарису, который рос у стены, раскрутил веревку над головой и набросил ее на дерево. Со второй попытки
Тогда он стал карабкаться по стволу с ловкостью молодой кошки и вскоре оказался на вершине дерева. Затем он отцепил веревку, обмотал ее вокруг пояса и соскользнул на землю по ту сторону стены.
Эль Чико осторожно направился к тому кипарису, где спрятал свое сокровище. Он забрал мешочек Фаусты, прибавил к нему кошелек дона Сезара и спрятал все это у себя на груди. Цель его экспедиции была достигнута, и несколько минут спустя он был уже за пределами сада.
Карлик вернул веревку на то место, где он ее взял, и направился к реке, но предварительно огляделся, желая убедиться, что за ним никто не подсматривает.
Внизу шумел, катя свои воды, Гвадалквивир. Крутой берег выглядел пугающе. На небольшом расстоянии от поверхности земли, недоступное водяным брызгам, находилось отверстие, темная дыра, забранная железной решеткой с толстыми часто посаженными переплетающимися прутьями.
Эль Чико повис над обрывом как раз над этим отверстием и с ловкостью, которая выдавала немалый опыт, уцепился за решетку. Он ухватил один из прутьев, очевидно давным-давно подпиленный, и без усилия отвел его в сторону. Образовалась квадратная лазейка – даже худой и низкорослый человек не мог бы проникнуть через нее; но карлик легко проскользнул внутрь, после чего поставил прут на место, хотя без этой излишней предосторожности он мог бы и обойтись.
Он очутился в проходе, посыпанном тонким песком; своды прохода были очень низкими, хотя карлик мог идти в нем, не сгибаясь.
Когда-то, во времена владычества мавров, этот канал служил, должно быть, для того, чтобы подводить воду к бассейнам владения.
Позже, когда дом перешел в руки какого-то христианского воина, канал сменил свое назначение. Его превратили в потайной ход, который в случае необходимости должен был служить убежищем. Естественно, его обустроили в соответствии с отведенной ему новой ролью. В частности, в разных местах его перегородили толстыми стенами, предназначенными остановить непрошеных гостей. Однако в каждой из этих стен имелись тщательно замаскированные проходы, которые открывались, если нажать на скрытую пружину.
Затем тайна этих проходов была утеряна; надо полагать, Фауста ничего о них не знала, иначе она непременно предприняла бы все необходимое, чтобы оградить себя от вторжений.
Эль Чико, по-видимому, превосходно знал все повороты и закоулки подземелья, а заодно и всевозможные способы открывания потайных дверей, ибо он шел вперед без малейших колебаний.
Откуда ему стали известны эти секреты? Наверное, благодаря случаю. Должно быть, карлик когда-то нечаянно открыл самую первую дверь. Слабый, как ребенок, одинокий, привыкший к насмешкам и издевательствам, он тотчас понял, что сможет создать себе здесь надежное убежище, о котором никто никогда не догадается. Он ни минуты не раздумывал и сразу же там поселился.
Будучи человеком умным и наблюдательным, Эль Чико вскоре заподозрил, что здесь должно быть что-то еще, а не только открытый тупик. Он принялся искать. Не один месяц и даже не один год потратил он на долгое, терпеливое – камень за камнем – изучение своих владений. К счастью, удача сопутствовала ему, и понемногу он открыл тайну большинства этих ходов. Таким образом, он значительно расширил свою империю – без смертоносных сражений и без пролития крови, если не считать царапин, полученных им, когда он иногда пытался расшатать камень, за которым, как ему подсказывал инстинкт или же логически выведенное умозаключение, должен был скрываться секретный механизм.