Смертельными тропами
Шрифт:
Изба наконец остановилась и с придыханием пробормотала:
— Фу–ух, а я уж испугалась, что придется на вершину карабкаться.
Ага. Могу себе представить.
Мы быстро собрали все, что могло пригодиться, и спрыгнули на землю.
— Жди здесь, — велел я Василисе. — Вот у этого валуна. Из инвиза не выходи, мало ли.
Судя по тому, как внутри жалобно звякнули плошки, изба согласно кивнула.
Я ожидал, что увижу покрытые снегом горы, однако он лежал гораздо выше. А здесь, у подножья, громоздились голые скалы из розово–коричневого песчаника, кое–где в расщелинах росли чахлые кусты и деревья.
— Туда, — Верлим уверенно указал направление. — На Стылый хребет только одна дорога.
Не верить ему причины не было, но я все же украдкой бросил взгляд на карту. Все правильно. Незаметно кивнул Лешке, и мы двинулись следом за гномом вверх по пологому склону.
Чем дальше мы шли, тем круче становился подъем. Теперь путь был усыпан мелкими острыми камнями, о которые все то и дело спотыкались. Лекс умудрился в кровь разбить колено, а Верлим — разорвать плащ. С меня ручьями лился пот, ноги гудели, прозрачно намекая, что альпинизм не моя стихия.
Часа через два Леха не выдержал.
— Все, хватит, привал! — пробурчал он и уселся прямо на землю.
— Ага, и обед, — обрадовался Верлим.
Он выбрал камни поровнее, положил на них щит — получился вполне удобный походный стол — и достал из сумы запасы.
Устало опустившись на валун, я потянулся к пончикам Василисиного приготовления. Вообще всякие пироги и булочки у нее получались недурно. Как, впрочем, и все остальное.
— Сейчас поедим и двинем дальше, — сказал Верлим, стряхивая крошки с густой бороды. Он протянул руку к виднеющимся вдали двум каменным столбам и добавил: — Это наш следующий ориентир.
Лешка, прикрыв ладонью глаза от солнца, мотнул головой.
— Странные какие–то скалы. Острые и тонкие, как шипы. Рукотворные, что ли?
В самом деле, они походили на сужающиеся кверху квадратные бруски, заточенные на вершине, словно карандаши. Грани их были то ли разрисованы, то ли изрезаны какими–то знаками.
— Красивые, — похвалил я, — напоминают египетские обелиски.
— Раньше они считались вратами в королевство гномов, а сейчас их кроме как Столбами Скорби никто и не называет.
— Скорби? А что с ними случилось?
— Не с ними, а с моими предками. Если бы вы знали, сколько слез выплакали женщины и дети, убегая этой дорогой из родного дома, точно воры в ночи. Моя бабка часто рассказывала об этом, и всякий раз рыдала навзрыд. Да что там говорить, после тех событий у всех нас, гномов, лежит тяжеле–енный камень на сердце.
— Что же у вас тут стряслось? — заинтересовался Лешка.
Верлим с минуту молчал, глядя нам в глаза, раздумывал, стоит ли делиться своей болью. Но потом, поправив ворот, будто ему стало трудно дышать, вздохнул:
— Ох, ребятки, это давняя история. С тех пор минуло много лет. Тогда гномы жили здесь, в горах Безмолвия, и правил ими благородный Фимрун Третий, король, во всем достойный своих великих предков. Бабушка моя приходилась ему племянницей, поэтому много о нем рассказывала. Мудрый и справедливый был правитель, народ процветал, торгуя самоцветами, кованым оружием и броней. Даже сейчас лучшими кузнецами во всей Мелизоре считаются гномы, а в те времена они еще секреты древних мастеров помнили.
Он рассказывал так вдохновенно, так эмоционально, будто сам жил в том благословенном королевстве. Его глаза горели, он то и дело рисовал какие–то образы в воздухе, размахивая руками.
— Единственное, что омрачало жизнь короля, так это отсутствие наследника, — продолжал Верлим. — Каждый день жизни Фимруна и его жены был наполнен горячими молитвами, и Дух Гор смилостивился, послав им сына, красивого и здорового. И вот однажды с заснеженных вершин спустились зенолы, не обычные торговцы, бывшие привычными гостями в королевстве, а воины во главе с сыном вождя черногубых. Они что–то требовали от Фимруна, уж не знаю, что именно, но тогда чуть не дошло до войны. Только вроде все утряслось, как исчезла королева с младенцем–сыном. Ходили слухи, что это дело рук проклятых белокожих горцев. А потом пропал и сам Фимрун, причем вместе с символом власти — алмазной Киркой Удачи. Не уберег народ своего короля…
На лицо гнома легла тень, он уперся пустым взглядом в Столбы Скорби и замолчал. Было ясно, что история вызывает в нем горечь, и я не решался его торопить.
Глава 9. Вуивра, королева змей
— Всесильный Дух Гор разгневался на мой народ, — наконец заговорил Верлим, — ведь правители гномов испокон веков были его главными жрецами и хранителями веры. Он наслал на королевство грозных воинов возмездия — могучих Каменных Гигантов. Они напали внезапно, и гномы не успели подготовиться. Врагов были многие и многие тысячи, каменные исполины заполонили все королевство; казалось, сами горы воспротивились существованию моего народа. Единственное, что смогли сделать защитники — спасти женщин и детей. Пока мужчины держали оборону и умирали один за другим, их жены и малыши по тайному подземному ходу спустились к подножью гор и убежали подальше. Среди них была и моя бабушка. Она рассказывала, как отчаянно сражался мой прадед и его друзья, как ее мать не хотела уходить, как он почти силой заставил их спуститься в секретный ход. А сам… сам погиб, как и все остальные. С тех пор гномы рассеялись по Синеусу, некоторые даже перебрались на другие острова.
Знание мира:+3, текущее значение: 30
— Печальная история гибели целой цивилизации, — вздохнул Леха. — Неужели за все эти годы ни один гном так и не был в горах Безмолвия?
— Нет. Эти места считаются у нас проклятыми — слишком многие там полегли, слишком много там осталось боли и крови.
— Тогда почему ты решил вернуться на земли предков? — спросил я.
— Есть причина… Видишь ли, мне с самого детства, много–много раз, снился один и тот же пророческий сон. В нем Дух Гор говорил, что я должен помочь воспарившему к небесам полумонстру, и тогда мой народ получит новый шанс, а его былая слава возродится. Когда холценгольф унес Амазонку, я понял, что время пришло, — Верлим посмотрел на меня и усмехнулся: — Теперь ты понимаешь, что я не меньше твоего заинтересован в ее спасении?
— Ну, если так, — ответил я, поднявшись на ноги, — то вперед!
Путь к Столбам был таким же каменистым, но еще более крутым, чем раньше. И ни одного куста, чтобы зацепиться, ни одного уступа для передышки.
— Давайте немного обойдем, вон там, — предложил Леха, углядев едва заметную дорожку.
Я с Диогеном на плече бодро двинулся по ней, тимейты потопали следом. Но едва мы прошли несколько сотен метров, как увидели ползущую прямо по тропе змею. При нашем приближении она приподнялась и грозно зашипела. Я выхватил меч и одним махом снес ей голову.