Смертельный эликсир

Пьери Марион

Франсуа задумался. А ведь его заказчик не дал четких указаний, каких именно результатов он ожидает. Они не обсудили, что необходимо получить. Поначалу Франсуа подумал, что заказчика заинтересовали его исследования в сфере ощущений. Например, он получил грандиозные результаты при экспериментах с запахами. И результат исследования психофизиологического механизма зрительной перцепции тоже впечатляет.

Да нет. При первой же встрече он понял, что фабриканта интересовало что-то другое. Франсуа вспомнил хитрые маленькие глазки восседавшего в глубоком мягком кресле мсье Дюлока, которые внимательно смотрели на него из-под мохнатых бровей. «Этот денег просто так не даст», – подумал тогда Франсуа.

Речь

Дюлока была пространна и витиевата. Он слышал о перспективном молодом ученом, который занят изысканиями в сфере, близкой к интересам их концерна. Исследования ощущений от запахов и вида продукции – это как раз то, что для них важно, поскольку от того, как будет пахнуть парфюмерная продукция и как она будет упакована, зависят их прибыли. Поэтому владельцам концерна хотелось бы посотрудничать с Франсуа и заказать ему исследования механизма связи запахов и желанности покупки у потенциальных потребителей. О, конечно, они обязательно просмотрят все результаты исследований и выберут то, что им интересно, особенно если это будет связано с омоложением. Неплохо было бы вести дневник исследований, где автор записывал бы не только ход эксперимента, но и свои наблюдения и мысли, которые обязательно будут у него возникать. И, конечно, если им понравятся результаты, вознаграждение будет довольно большим.

Франсуа, вспомнив эти слова, почувствовал себя дураком. Почему он не спросил о размере вознаграждения? Ведь он и Дюлок могут по-разному понимать, что такое «довольно большое вознаграждение». Почему-то он подозревал, что в его представлении это была значительно большая сумма, чем та, что захочет заплатить этот прохвост промышленник. Франсуа в очередной раз поругал себя за неконкретность их договоренностей. Из-за подобных упущений он не раз за свою жизнь оставался без заслуженного вознаграждения. Так было, когда он мотался по урокам, так было и при подработке в газете, когда он описывал интересные случаи из студенческой практики в морге… Похоже, это становится стилем его жизни – верить на слово и не оговаривать конкретный заработок. Тетушка тоже ему на этот промах указала.

Через маленькие окошки дневной свет еле проникал в помещение. Франсуа щелкнул рычажком выключателя. Тусклая лампочка зажглась под потолком. Выбеленные толстые стены, немного старой мебели и деревянные полы, в которых кое-где виднелись дыры. Вот и все его «научные привилегии».

Франсуа взбодрился. На маленьком столике возле дивана он разложил лист бумаги, карандаш, маленькую линейку и мерную ленту. Ему предстояло нарисовать точный план лаборатории, чтобы заказать у плотника мебель соответствующих размеров и расставить все сообразно своему вкусу, не забывая и об удобстве.

Итак, в первой комнате, что поменьше, он поставит небольшой диван и обеденный стол, а в этой будет достаточно кресла, пары стульев, трех больших столов и пары застекленных шкафов.

Франсуа бегал по комнате, измеряя длину стен и записывая все это на листе бумаги. Затем еще полчаса колдовал над планом комнаты и в результате вышел к тетушкиному кофе довольный проделанной работой. По его мнению, это было первым плодотворным действием с тех пор, как он покинул Париж.

Нужно быть бдительным. Время улетает, как будто его проглатывает какая-то страшная сущность. Безвозвратно уплывает через широко раскрытые челюсти безделья и человеческой лени. Франсуа считал себя ленивым. Если быть честным, он не задействовал и десятой доли своих способностей для достижения цели. Не то чтобы он считал это ненужным, ему просто было лень усердно трудиться. Хотя нельзя сказать, что он этого не делал. Но как-то так получалось, что он больше трудился на благо других. Если бы он прилагал такие же усилия, работая на себя, то уже разбогател бы и озолотился. Эта нехитрая мысль давно пришла ему в голову, но именно сейчас, когда время было проведено так плодотворно, он дал себе слово каждый день делать что-нибудь для себя. Не для тетушки, не для кого-либо еще, а для себя.

С этой почти радостной мыслью он уселся за красиво сервированный стол, на котором стояли фарфоровые чашки, кофейник, кувшинчик со сливками, а на тарелке возвышалась гора горячих булочек, только что вынутых тетушкой из печи.

Франсуа взял в руку булочку и, прежде чем откусить от нее, понюхал. Боже, какой аромат… Что же тетушка кладет туда в качестве ароматизатора? Ваниль? Да, без сомнения. Корицу? Тоже да. Но что еще? Франсуа взял чашечку и налил в нее не кофе, а чистых сливок, которые густой молочной рекой скользнули вглубь чашки и слились с белым фарфором. Франсуа откусил от булочки и запил сливками. Боже, какое наслаждение… Он вспомнил, как в Париже, наспех выпивая плохой кофе в дешевом кафе, давал себе слово отвести душу у тетушки на сдобе и молоке. Этот час настал.

Стоит ли беспокоиться о каких-то результатах исследования, если у него все есть? Может быть, забросить науку и заняться медицинской практикой? К нему пойдут. Он же видел, как местное общество реагировало на его появление. Скучающие матроны пойдут на прием, если рассказать о себе как о специалисте в области женской психологии и физиологии. Об этом нужно подумать и посоветоваться с тетушкой.

Франсуа не заметил, как выпил все сливки из кувшинчика и опустошил тарелку с булочками. Такими темпами он весьма скоро не обнаружит у себя талии.

Мадам Лаке вплыла в комнату, где пил сливки ее племянник, и ее лицо расцвело в счастливой улыбке. Милый, дорогой Франсуа, в голубой рубашке и бежевых брюках, закинув ногу на ногу, сидел в кресле ее покойного мужа перед столом, который был полностью опустошен. Как она любила, когда мужчины хорошо ели! Она считала это очень мужским вариантом удовлетворения естественных потребностей и всегда поощряла такой тип пищевого поведения. Мужчины, которые плохо ели, для нее просто не существовали.

– О, мой дорогой Франсуа! – пролепетала она, приблизившись к племяннику. – Я вижу в твоих глазах блаженство. Это блаженство от пищи. Поверь мне, женитьба на хорошенькой девушке увеличит это блаженство многократно. Ведь хорошая жена, хороший дом, дети, способствуют тому, что в нашем обществе мужчина занимает высокое положение и радуется жизни во всех ее проявлениях. Как правило, эти проявления весьма и весьма полезны для мужчины твоего возраста и статуса.

Франсуа действительно блаженствовал. Тепло сытости разлилось по всему телу, в мягком кресле под вечер его потянуло в сон. Тетушка заметила это и принесла стеганый плед, которым и укрыла племянника, подоткнув концы под плечи и ноги. Франсуа оказался в теплом коконе, от которого пахло сдобой.

– А почему от пледа пахнет ванилью? – спросил он, уже почти засыпая.

– А потому, что им я укрываю тесто, чтобы оно лучше подошло, – сказала тетушка и погладила племянника по непокорным волосам, совсем как в детстве.

Франсуа еще подумал, как легко находятся ответы на самые каверзные вопросы, стоит только правильно их сформулировать. Или вообще задать…

Ему приснился странный сон. Он в болоте ловит лягушек. Лягушки такие большие, что он еле удерживает их в руках. По весу совсем как куры. Приходится каждую засовывать в отдельное ведро. А затем он начал их препарировать. Помнится, и в университете он не очень любил это делать. Во сне Франсуа чувствовал, как трепыхается в руке сердце лягушки, как сокращаются лапки у препарируемой особи, какой рыбный запах стоит рядом со столиком, на котором он это делает.