Смертельный номер
Шрифт:
Он потянул штору вверх, и в локаль хлынул яркий солнечный свет. Стоящий у входа Пабло с удивлением смотрел на помятое опухшее лицо Кирилла.
– Ты ночевал в магазине? – удивился Монтолио. – Первый раз вижу, чтобы ктолибо полностью закрывал штору, находясь изнутри.
– Не помню.
– Чего ты не помнишь? Где ночевал, или как опустил штору?
– Вообще ничего не помню.
– То есть… совсемтаки ничего?
Барков помотал головой.
– Перебрал вчера лишнего? – понимающе кивнул Пабло, вспоминая рассказ полковника Карденаса о пьяных русских гроссмейстерах.
–
– Может, наркотик?
– Продажей книг на наркотики не заработаешь, – вздохнул Кирилл. – Не принимаю я их. Черт, голова просто раскалывается. Что же со мной случилось?
– Но менято ты помнишь?
– Помню.
– Надо определить, с какого момента у тебя начинается провал в памяти. Можешь сказать, чем ты занимался вчера вечером?
– Сначала мы были с тобой у Ебаньков. Потом я вернулся к магазину. Он был заперт. Потом я, кажется, отправился в бар тут неподалеку на улице Ангелов. Выпил там пару бокалов вина…
– А потом?
Барков сокрушенно развел руками.
– После этого – полный провал. Когда очнулся, в первый момент подумал, что лежу в гробу. Темно – хоть глаз выколи. На ощупь определил, что нахожусь в магазине, включил свет и понял, что темно было изза опущенной шторы. Потом я поднял штору и увидел тебя. Вот и все.
– В каком баре ты пил?
– "Милая Мексика". Я часто туда захожу.
– Чашка крепкого кофе тебе сейчас не помешает. Не возражаешь, если я приглашу тебя в "Милую Мексику"?
– Было бы неплохо.
Барков с лунатической отрешенностью шагнул за порог и, нетвердо ступая, пошел по улице.
– Стой, куда же ты! – окликнул его Пабло. – Ты забыл запереть магазин.
* * *
Поселок Кенема, в котором была расквартирована часть Юрия Барышева, в основном состоял из небольших одноэтажных домиков с пыльными выжженными солнцем двориками, по которым неприкаянно бродили взадвперед грязные тощие куры. Вздымая облачка охристой пыли, они царапали землю жесткими когтистыми лапами в надежде обнаружить зернышко или жука.
К западу от Кенемы простиралась плоская как стол саванна, восточный пейзаж радовал прихотливой линией невысоких холмов, переходящих на границе с Гвинеей и Либерией в плоскогорье.
Главным и, пожалуй, единственным развлечением Кенемы был рынок, раскинувшийся прямо под открытым небом на берегу лениво катящей мутные желтые воды реки Моа.
Рынок кипел и бурлил. Он слепил глаза неописуемыми сочетаниями цветов и сбивал с ног одуряющими запахами пряностей, пота, полежавшей под солнцем рыбы и скотного двора, оглушал разноголосьем африканских наречий и пронзительными криками поросят.
Юрий Барышев любил заходить на базар. Африканская экзотика еще не успела его утомить. Следуя неписаным правилам, он научился долго, азартно и со вкусом торговаться, чем завоевал уважение местных торговцев.
После оживленной получасовой дискуссии с крупной плоскостопой негритянкой в оранжевозеленом тюрбане, Юрий снизил цену
Протягивая торговке монеты, он почувствовал, как чьято рука проворно нырнула в задний карман его брюк. Капитан рефлекторно попытался перехватить ее, но лишь коснулся чьейто кисти, угрем выскользнувшей из его пальцев.
Обернувшись, Юрий увидел оживленно жестикулирующую толпу покупателей, в которой воришка уже успел раствориться.
Барышев знал, что карман был пустым, но на всякий случай сунул в него руку и обнаружил сложенный вдвое обрывок бумаги. Развернув записку, он увидел криво накарябанные поанглийски слова: "Сегодня в то же время на том же месте".
Подписи не было, но она и не требовалась. Юрий знал, что записка была от полковника Хеди Хармеля.
* * *
Оставив Кирилла за столиком "Милой Мексики" допивать третью чашку экспрессо, Пабло извинился и вышел в туалет. В кабинке он достал мобильник и набрал номер полковника Карденаса.
Полковник поднял трубку после первого же гудка, и Монтолио кратко обрисовал ему ситуацию, частично прояснившуюся после разговора с барменом.
В отличие от Кирилла, бармен "Милой Мексики" провалами в памяти не страдал. Не выразив удивления по поводу задаваемых ему вопросов, он описал человека, подсевшего за столик к Баркову. Несомненно, тот был русским. Говорил поиспански хорошо, но характерный акцент все же выдавал славянское происхождение. На внешность бармен внимания не обратил – вроде на вид лет тридцатьсорок, рост выше среднего, нормальное телосложение, волосы темные, никаких особых примет. Во что он был одет, бармен тоже толком не помнил, лишь то, что одежда была темных тонов. Этот человек заказал tapas[18] и бутылку VallDamm[19], потом расплатился за обоих, и ушел из бара вместе с Кириллом. Кирилл не выглядел обеспокоенным, скорее довольным. Нет, пьян он не был, это точно.
– Похоже, Баркову ввели какойто наркотик, возможно даже загипнотизировали, – подытожил лейтенант.
– Наркодопрос, – констатировал полковник. – Не слабо. Любопытно было бы узнать, какую информацию пытались из него выудить. По нашим данным ничем противозаконным Кирилл не занимается, за исключением разве что продажи в книжном магазине продуктов питания. Выходит, есть чтото, чего мы не знаем.
– Мы можем сделать то же самое, – сказал Пабло.
– То есть?
– Гипноз. Загипнотизируем Баркова, выясним, о чем его спрашивали, а потом сделаем так, что он ничего об этом не вспомнит. Наверняка у вас найдется для этого подходящий специалист. Только надо проделать все чисто, чтобы я не засветился.
– Загипнотизировать, говоришь… – задумчиво повторил полковник. – Неплохая мысль. Свяжись со мной через час. Думаю, за это время я сумею чтолибо организовать.
* * *
Пролистав страницы своего нового паспорта, Михаил Батурин, преобразившийся в жгучего брюнета с тонкими холеными усиками, остался доволен. Великолепная работа. Теперь его звали Игорь Стацевич.