Смертельный розыгрыш
Шрифт:
— Сексапильная женщина,— сказал Сэм.
— «Et Vera incessu patuit rea»,— прошептал я.
— Что означает в переводе?
— «Поступь Веры обличает в ней богиню». Игра слов. У Вергилия: «Et vera incessu» [16] — встреча Энея с его матерью Венерой.
— Но ведь «богиня» по-латыни «dea».
— Да. Так я и сказал.
— Нет, ты сказал «rea». Что это значит?
— Поступь Веры обличает в ней виноватую женщину.
Это была совершенно случайная обмолвка. В наши дни такие обмолвки называют «фрейдистскими» и выискивают в них тайный смысл.
16
Ср.:
— И в чем же она, по-твоему, провинилась?— с острым интересом спросил Сэм.
— Насколько мне известно, ни в чем.
В этот момент Вера покинула Берти и заскользила в нашу сторону.
— Вы должны искупаться,— сказала она Сэму.— Я уверена, что вы не прочь. Вы захватили с собой?…
Сэм вытащил купальные трусы из кармана. Вера провела нас через калитку в старой кирпичной садовой ограде. Обутая в сандалии, она ступала совершенно бесшумно. Рядом с бассейном стоял маленький круглый бельведер восемнадцатого столетия — его использовали для переодевания, по краям бассейна были расставлены шезлонги. Мы пришли сюда первыми, да и вряд ли кто-нибудь из гостей пожелал бы выкупаться после столь обильной трапезы. Но Сэм обладает пищеварительными способностями страуса, и вскоре уже он, как заправский ныряльщик, прыгал в воду с трамплина. Миссис Пейстон наблюдала за его подвигами со свойственным ей рассеянным мечтательным видом. Я сказал ей, что она должна радоваться за мужа.
— Да,— ответила она,— он очень доволен. Всегда хотел быть деревенским джентльменом.
— Это означает, что ему придется жить здесь весь охотничий сезон.
— Видимо, да. Но у него множество дедовых обязательств.
И снова я был озадачен неопределенностью ее слов. Она говорила о муже как о некой непредсказуемой стихийной силе, не имеющей касательства к ней самой.
— Вы очень скучаете в этом громадном доме, когда ваш муж в отъезде?
— В девичестве я жила совсем по-другому. В нашем доме всегда было полно родственников: дедушка и бабушка, отец и мать, братья и сестры, дяди и тети, двоюродные братья и сестра. Шум там стоял невообразимый.
— Чем же вы заполняете весь день здесь?
Миссис Пейстон улыбнулась и посмотрела на меня удрученно.
— Сама не знаю. Убиваю время — слоняюсь по усадьбе. Пробовала самостоятельно изучать итальянский язык. Но ни на чем не могу сосредоточиться. Признаюсь, я ужасная лентяйка: в Индии у нас была масса слуг — я никогда ничего не делала сама, и это меня развратило. Мое место — в гареме. Только я очень устаю от женской болтовни.
— По вас не скажешь, что вы женщина разочарованная.
— Даже в здешней жизни есть свои приятные стороны.— Она устремила на меня загадочный взгляд и тут же потупила свои прекрасные глаза.
— Вы имеете в виду общество соседей? Красоту здешних мест?
Весело зазвенели храмовые колокольцы.
— Общество соседей? Они такие потешные. Не знают, как ко мне относиться. Для них я все равно что карлица… в этом… как его… балагане.
Сэм, весь в каплях воды, вылез из бассейна и, набросив на себя махровую простыню, уселся у ног Веры Пейстон. Они заговорили об Индии и эмансипации тамошних женщин. Сэм, как настоящий
— Как будто тебя оседлала злая обезьяна… Вообще-то мне, конечно, плевать…
В калитку вошел Берти Карт с не знакомым мне человеком. При виде нас он на миг смутился, но тут же овладел собой.
— На всем белом свете нет такой плохой хозяйки, как вы, Вера,— улыбнулся он.— Пока все эти важные шишки разгуливают по саду, нюхая цветочки и пяля глаза на чужих жен, вы сидите здесь. Нехорошо.
Мне претит такая развязная манера разговаривать, но из Берти так и прет грубая животная сила, которая иногда сглаживает этот недостаток.
— Сэм Уотерсон — замечательный ныряльщик,— похвалила Вера.— Жаль, что вы не видели, как он прыгал.
— Вот как. Ловец жемчуга?
Она проигнорировала этот выпад.
— Идите оденьтесь, Сэм. Становится прохладно.— Она одарила моего сына чарующей улыбкой, он встал и пошел в бельведер.
— Прохладно?— сказал Берти Карт.— Такой чудный теплый вечерок. Просто у вас, индийцев, холодная кровь. Я и сам не прочь поплескаться.
Он взбежал на трамплин и, не раздеваясь, исполнил образцовый прыжок ласточкой.
— Ну и дуралей же вы, Берти,— воскликнула Вера, когда он вынырнул.— Испортили свой костюм.
— Ронни может одолжить мне один из своих старых костюмов, у него их вагон. Я скажу, что это вы столкнули меня в воду. Придется ему расщедриться.
— Почему вы всегда стремитесь всех поразить?
— Не всех, а только вас, о мой восточный цветок. Со стороны казалось, будто они наедине друг с другом и говорят на каком-то зашифрованном языке. Я видел, что Вера Пейстон не только смущена, но и разгневана.
— Зайдите в дом и переоденьтесь. Дженкинс подыщет вам что-нибудь подходящее.
— Благодарю, но я возвращаюсь в свою развалюху. Как раз собирался уходить. Восхитительный, просто восхитительный прием. Не забудьте предупредить Ронни, чтобы позвонил в клуб секретарю: он будет завтра или в понедельник.
Вернувшись в сад, я отыскал свою жену и Коринну: они беседовали с Роналдом Пейстоном. В тот вечер милая Дженни выглядела особенно веселой и беспечной, характер у нее добрый и великодушный, и я успел заметить, как радовалась она за меня, когда Элвин Карт оповестил всех о моем почетном членстве. Дженни не из тех особ, которые втайне недовольны любым, даже незначительным успехом мужа: огни рампы должны озарять только их.
— Мы говорили о речи мистера Карта,— сказала Дженни.
— В самом деле?— осторожно переспросил я.
— Редкостный старый чудак,— заметил Пейстон.— Никак не может удержаться от подковырок.
Стало быть, от Пейстона не ускользнуло, что Элвин спародировал стиль его выступления.
— Наши друзья,— продолжал он,— далеко не в восторге, что их обозвали деревенскими пентюхами, не по вкусу им и утверждение, будто всякий дуралей может возглавить охотничий клуб. Не обошлось и без камешков в мой огород. Эти интеллектуалы — извините, Уотерсон, я не о вас — почему-то полагают, что можно добиться успехов в делах, не имея головы на плечах,— в этом их беда.