Смертельный вояж
Шрифт:
В ту ночь их батальон получил приказ захватить аэродром Слатина, к которому они проделали марш-бросок длиной в шестьсот двадцать километров. И когда измученные десантники наконец оказались в назначенном месте, то выяснилось, что расслабляться рано. Вокруг раздавалась беспорядочная стрельба, слышались разрывы гранат, небо непрерывно освещалось зарницами взрывов и трассами пуль. Грохот, темнота и хаос – таким запомнился Глебу тот ночной бой. Сербы отходили, оставляя боеприпасы и убитых. Бойцы албанской освободительной армии атаковали их со всех сторон – так гончие травят смертельно раненного зверя. С минуты на минуту десантники ожидали приказа вступить в бой, а усталость была такой, что все буквально валились с ног. Некоторые засыпали с саперными лопатами в руках прямо на дне недорытых окопов.
Глебу представилось полуразрушенное здание аэропорта с зияющими в крыше дырами, через которые он позже смотрел на звезды. Он отчетливо помнил свист шальной пули, пролетевшей над ухом и опрокинувшей Юрчика, который, улыбаясь, устанавливал знамя ВДВ в окне аэропорта. Это произошло так внезапно, что Глеб не успел отреагировать, хотя славился молниеносной реакцией. Случившееся осталось в его сознании как серия фотоснимков. Вот друг стоит с развевающимся на ветру знаменем, а вот он уже лежит навзничь, бессмысленно шаря по бетонному полу руками. В последние мгновения своей жизни Юрчик прошептал склонившемуся над ним Глебу: «Знаешь, наш мир – это хорошее место, и мне совсем не хочется покидать его». С этим воспоминанием, похожим на неутихающую боль, Глеб и жил. Когда было совсем плохо, он вспоминал о том, как Юрчику не хотелось уходить отсюда, – а значит, жизнь нужно ценить в любых ее проявлениях. Потому что миг расставания с ней неизбежен…
– Приехали!
Громкий голос Кости вывел Глеба из задумчивости и заставил поморщиться.
– На выход!
Когда микроавтобус остановился у входа в торгово-развлекательный центр «Октопус-Гарден», Глеб взял мешок для денег и спрыгнул на асфальт. Некоторые инкассаторские фирмы уже перешли на ручные сейфы. Похитить подобную стальную штуковину не так заманчиво, как мешок с деньгами. Чтобы открыть бронированную дверь, нужны специальные ключи. Если же сейф просто взломать, то он зальет содержимое несмываемой краской, превращающей деньги в бесполезные фантики. Но фирма Глеба работала по старинке, собирая деньги в мешки, что делало работу инкассаторов сложной и опасной.
Они были заманчивой добычей для преступников – трое мужчин, вооруженных пистолетами для ближнего боя. Если какой-нибудь умник додумается посадить на крыше снайпера…
Глеб тряхнул головой, прогоняя мрачные мысли. Только они никуда не делись, потому что небо было пасмурным и неприветливым, как будто дулось за что-то на людей. Пахло приближающимся дождем. Глеб заметил, что без конца зевает, словно рыба, вытащенная из воды. Но прохлада торгового центра немного взбодрила его. Да и Костя, шедший рядом, оживился и перестал вытирать потный лоб.
Возле нужного банкомата он остановился, повернувшись лицом к залу, чтобы держать посетителей в поле зрения. Глеб присел, открыл банкомат, извлек контейнер с деньгами и привычными, точными движениями уложил их в мешок.
– Готово, – сообщил он Косте, закрывая банкомат. – Можем идти.
За те минуты, что они провели в магазине, начался дождь. Асфальт почернел, остро запахло намокшей пылью. Прохожие прятались под навесами или раскрывали над собой разноцветные зонты. Машины проносились по лужам с шипением, как будто что-то жарилось на гигантской сковородке. Глебу почему-то вспомнились церковные байки про пекло. Если бы оно существовало, то там стояло бы такое же непрекращающееся шипение…
Глеб шел первым, держа мешок с деньгами, а Костя прикрывал его сзади. Им предстояло преодолеть двадцатиметровое расстояние примерно за пятнадцать секунд. Иногда эти секунды кажутся вечностью. Именно так они воспринимались сейчас Глебом. Хотя он не мог объяснить даже самому себе, почему весь день ощущал сильное напряжение. Может быть, потому, что Костя выглядел сегодня странным и каким-то фальшивым? Он что-то замышляет? Снюхался с бандитами?
Нет, о возможном предательстве напарника даже думать не хотелось. Глеб мысленно отругал себя за излишнюю подозрительность. Но тревога не прошла, продолжая потихоньку грызть его изнутри. Успокаивало только то, что до конца рабочего дня было еще далеко. Ведь всем известно, что в начале дня грабить инкассаторскую машину не имеет смысла: риск велик, а выручки немного. В первые часы работы напасть могут только дилетанты, а с ними бывшие военные, из которых в основном и набирают инкассаторов, справятся без труда. Главное – не терять бдительности и иметь рядом надежного напарника, который прикроет тебя в случае нападения. Но почему-то сегодня Глеб не мог полностью расслабиться и положиться на Костю.
Тем не менее работа продолжалась, потому что ее, как и жизнь, на потом не отложишь.
Ближе к обеду легкий дождик превратился в настоящий летний ливень, когда на лужах вздымаются пузыри, быстрые потоки несут мусор вдоль дорог, а земля, захлебываясь, не успевает выпить всю отмеренную небом воду. Как ни стараются горожане спрятаться от проливного дождя под зонтами, все равно промокают насквозь. Кошки прячутся в подвалы и сверкают оттуда желтыми глазами. Бездомные собаки с обвисшей мокрой шерстью на грязных животах жмутся к людям на остановках, и глаза псов так печальны, что никто не гонит их прочь. В такую погоду пешеходы завидуют тем, кто в автомобилях.
Машина инкассаторов промчалась мимо остановки, и Глеб с радостью отметил про себя, что никто не возмутился им вслед: Василий вел осторожно, чтобы случайно не забрызгать прохожих. Глеб всегда внутренне сжимался, если замечал, что кто-то ведет себя по-хамски, и мысленно поблагодарил Василия, старательно объезжавшего лужи. Несмотря на внешность настоящего громилы, водитель обладал деликатностью выпускницы пансиона благородных девиц. Он никогда не забывал сказать «спасибо» и «пожалуйста», а если приходилось обедать вместе, старался брать кусочки поменьше и попостнее. Хороший парень! Жаль, лишнее слово из него клещами не вытянешь.
Глеб уставился в затылок Василия. С таким не поболтаешь, чтобы прогнать скуку, а время, как назло, тянулось невыносимо медленно. Скорее бы день закончился, чтобы можно было с чистой совестью и легким сердцем отправиться домой. Уютный вечерний свет, приглушенное бормотание телевизора, какие-нибудь теткины вкусности под рукой…
Глеб бросил взгляд на часы и покосился на Костю, по-прежнему бледного и рассеянного.
– Может, у тебя температура? – поинтересовался он, скорее пытаясь завязать разговор и скоротать время, чем из искреннего беспокойства. – Подхватил какой-нибудь грипп новомодный: птичий или там… лошадиный. – Отметив про себя, что неуклюжая шутка никого не развеселила, Глеб сменил насмешливый тон на серьезный. – Как себя чувствуешь вообще?
– Уже лучше, – ответил Костя. – Можем поменяться ролями: я собираю урожай, а ты меня прикрываешь.
– Ты точно этого хочешь?
– Говорю же, – занервничал Костя, – со мной все в порядке! Проблем не будет.
От разговора Глебу ни легче, ни веселее не стало, и он решил попусту не болтать. А самый лучший способ убить время – как следует подкрепиться. Сегодня обед ему собирала тетка, поэтому содержимое судка получилось обстоятельным: тушенный в сметане кролик, рис с овощами и свекольная икра. Все это выглядело очень аппетитно, но есть, как назло, совсем не хотелось. Глеб ковырялся в судке складной вилкой до тех пор, пока Костя не проворчал: