Смертельный выстрел
Шрифт:
Вудлей не сказал больше ни слова.
Под дубом наступила небольшая пауза, как это обыкновенно бывает после трагических происшествий — затишье после бури.
Потом заговорили, начались расспросы, взаимные поздравления.
Глава LXXII. РАДОСТЬ
Нет пера, котором бы можно было описать удивление Елены Армстронг, когда она увидела, что возлюбленный ее жив, что он находится возле нее.
Кленси и Елена возобновили прежние клятвы и скрепили их поцелуями. Даже присутствие Джесси не помешало им в этом сладком обмене.
Пришел и Саймон Вудлей. В то время, когда Кленси стоял возле Елены, старый охотник рассуждал с Хейвудом.
Из прежних сообщений Гаркнесса и из свежих конских следов у брода они вывели заключение, что Борласс должен был собрать большую шайку разбойников, которые в эту минуту действовали на другом берегу реки. Но легко было понять, отчего Дарк и его товарищи только вдвоем провожали пленниц. Молодые девушки тоже могли только рассказать, что с ними случилось: как их схватили, завязали им глаза и увезли, а потом описали все случившееся с ними до той минуты, когда их спасли. Они, впрочем, сообщили, что в их похищении участвовали, по-видимому, многие индейцы.
Освободители уже знали, что это были не индейцы, а степные разбойники.
Но где же они были в эту минуту?
Охотник понял, что было опасно дольше оставаться под дубом. Факт, что Дарк здесь останавливался, доказывал, что здесь разбойники условились собраться для свидания.
— Чарльз Кленси, — сказал Вудлей, прерывая его нежную беседу, — надо спешить, чтобы не терять ни минуты. Мы здесь не в безопасности.
Кленси, весь погруженный в сладкие мечты, вздрогнул; он забыл, что ему угрожала еще опасность.
— Вы правы, Вудлей, — сказал он. — Но куда же идти?
— Прямо в упраздненную миссию. Возвратим прежде этих милых девиц их отцу и друзьям. Но нам не следует ехать прямой дорогой, а также и переправляться через реку.
— Почему?
— Потому что эти мнимые индейцы находятся в большом количестве где-нибудь в окрестностях. Их следы указывают, что они еще на другом берегу. Если мы перейдем реку здесь, мы их встретим лицом к лицу, а теперь мне этого не хотелось бы, да и вам, я думаю, также, Чарльз Кленси.
— Что же нам делать, Вудлей?
— Мы уже подумали об этом с Хейвудом. Я, кажется, знаю дорогу, где мы не встретимся с ними. Нам нет надобности переправляться здесь. Мне знакома дорога по эту сторону реки, ведущая к другому броду, повыше упраздненной миссии, но это будет крюк почти в двадцать миль. Зато уж тут путь вполне безопасный. Мы не знаем, где бродят в настоящую минуту эти волки, но не думаю, чтобы они пошли на верхний брод, а следовательно, нечего бояться попасть к ним в зубы. Я ужасно жалею, что Джуп поторопился убить этого мерзавца, который хотел улепетнуть от нас. Если бы он остался жив, я сумел бы допытаться у него правды. Но теперь разве только сам дьявол может извлечь из него что-нибудь. Я почти уверен, что у Джима Борласса многочисленная шайка, что он на той стороне Сан-Сабы, и что если мы туда пойдем, то непременно попадемся к ним в когти. Вы знаете, Кленси, какие это имело бы последствия.
Кленси, слушавший внимательно, не нуждался в других доводах.
Мысль встретить Борласса с его шайкой и страх, что Елена Армстронг может снова очутиться во власти этих степных разбойников, которые бесчеловечнее самых диких дикарей, заставила его сейчас же согласиться на предложение охотника.
Было решено поторопиться с отъездом.
Не было надобности возвращаться к стоянке, так быстро оставленной ими. Нужно было только привести лошадей. Хейвуд, Гаркнесс и Юпитер отправились за ними, предоставив Кленси беседовать со своей возлюбленной, а Вудлею занимать Джесси, насколько мог он это сделать при своей несветскости.
Глава LXXIII. НОВАЯ РАЗЛУКА
Радость, так внезапно озарившая сердце Елены Армстронг, должна была также внезапно и погаснуть. Тот, кто ее подарил, тот ее и отнимал.
Пока ходили за лошадьми, Кленси объявил ей свое намерение расстаться с ней немедленно.
— Зачем? — спросила она с отчаянием.
— Елена, вы знаете, что вы дороже для меня всего в мире. Без вас жизнь для меня — ничто, да я и не хотел бы жить без вас. Но есть еще другое существо, требующее доли моей привязанности.
Его прервало движение девушки; она побледнела и отняла до половины руку, находившуюся в его руке.
Хотя Кленси и не догадался о причине, однако, заметил ее движение и поспешил успокоить:
— Долг своей привязанности я должен отдать той, которой больше нет и которой я никогда не увижу. Надобно ли прибавлять, что я говорю о матери?
Елена Армстронг успокоилась.
— Я слышала о ее смерти, — сказала она.
— Скажите скорее, об убийстве, — заметил Кленси, стискивая зубы. — Да, мать моя была убита тем самым человеком, который сейчас убежал отсюда. Но он недалеко уйдет от меня. Я поклялся на могиле матери не знать ни минуты покоя, пока не отомщу за нее. Я шел по его следу до сих пор и пойду, пока не настигну его и не сделаю по нему смертельного выстрела. Вот почему я оставляю вас, Елена Армстронг, и вот что служит мне извинением.
Она хотела останавливать, упрашивать его, но в эту минуту привели лошадей. Она успела только сказать ему жестокое, безумное слово:
— Вам память матери дороже меня.
Оно вырвалось у нее исключительно под влиянием горя, и она едва успела произнести его, как уже и пожалела об этом при виде произведенного им действия.
— О, нет, Елена, это не то! — сказал он отчасти извиняясь, отчасти с упреком, — знайте, что это не то. Подумайте, что я дал торжественную, священную клятву на свежей могиле, и должен сдержать ее.
Девушка взяла его за руку, которую было оставила, и крепко пожала; она подняла на него глаза с большим доверием, чем когда-либо, и взгляд ее светился безграничной любовью.
Эгоизм ее личной страсти стушевался перед святостью сыновнего чувства.
— Ступайте, ищите мести, о которой вы говорили, — сказала она. — Может быть, вы и хорошо делаете. Вы возвратитесь ко мне таким же верным, как были верны своей матери. Если не возвратитесь, я вскоре умру.
Лошади дожидались. Вудлей торопил с отъездом.