Смертельный выстрел
Шрифт:
Он стоял в тени на опушке леса и высматривал товарищей. Он устремил взор туда, где ущелье выходило в долину. Ни человек, ни лошадь не могли там пройти, не попавшись ему на глаза.
Глаза его, однако, начали мутиться, он терял равновесие. Досада, нетерпение и возраставшая страсть к горячительным напиткам заставляли его часто прикладываться к бутылке. Голова его отяжелела, ноги отказывались поддерживать тело. Он смутно почувствовал, что не может стоять и, помня, что ему будет удобнее в горизонтальном положении, шатаясь, пошел к лошади и тяжело рухнул на землю.
Через несколько секунд он уже спал. Если бы Джим Борласс явился в эту минуту и увидел его, он сказал бы:
— Фил Контрелл пьян.
Глава LXXVI. ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ
Два человека ехали по лесу, один на лошади, другой на муле.
Их сопровождала большая собака. Она была не чистокровная, а помесь гончей и таксы. Она бежала, наклонив морду к земле, и обнюхивала следы. Всадник держал ее на поводке, чтобы она не торопилась и не заходила далеко. Ей надели намордник, чтобы она не могла лаять.
Судя по этим предосторожностям, было очевидно, что у всадников были серьезные причины ехать втихомолку.
Какую же дичь преследовали они с такой осторожностью? Техасский охотник не таким образом выслеживает лань, медведя или буйвола. Чего же они ищут?
На лошади ехал белый, на муле — цветной.
Белый заговорил первый.
— Бра-Фор теперь на следу, Джуп, — сказал он. — Я это чувствую по тому, как он тянет поводок.
— Хорошо, давайте ему свободу, господин; мне кажется, все идет хорошо.
Они снова замолчали. Белый все свое внимание обратил на собаку.
Собака, очевидно, напала на самый свежий след. Это доказывало быстрое движение хвоста и подергивание ее боков. У нее вырывался из сжатых челюстей глухой лай, который без намордника мог бы быть слышен за целую милю. Они подвигались очень медленно, больше часа они ехали через лес, на что, собственно, требовалось не больше получаса. Наконец они достигли опушки и увидели перед собой равнину, покрытую травой и посеребренную лучами месяца.
Они остановились на минуту, чтобы пустить собаку по следам, оказавшимся на траве. Собака живо напала на этот след и повела к темному отверстию. Это было ущелье, где всадники заметили дорожку, на которой виднелось множество отпечатков конских копыт.
Кленси спрыгнул с седла осмотреть их; иные следы были от лошадей неподкованных, но видны были и отпечатки подков. Были почти свежие, были и старые. Наиболее свежие спускались в долину. Кленси не сомневался, что они принадлежали шайке, следы которой они видели у переправы, судя по всему — шайке Борласса.
Это обстоятельство должно бы было помешать всадникам двигаться вперед по этому принятому ими направлению, но они решились.
Въехав в ущелье, Кленси начал подыматься. Юпитер следовал за ним; спущенная с поводка собака бежала сзади.
Подъем был крутой, тропинка неудобная. Потребовалось не менее получаса, чтобы оказаться наверху.
Когда они выехали, свет переменился. Луна зашла, и серебристые ее лучи уступили место серо-голубоватым отблескам. Приближалась заря.
Вид всего этого, нередко наполняющий душу восторгом, произвел на Чарльза Кленси противоположное действие. Теперь ему надо избегать шайки.
Он решился держаться подальше от их пути и скрываться до тех пор, пока не увидит Дика Дарка.
Взошло солнце, а следов человека, которого он преследовал, не было видно.
Не укрылся ли он в роще, видневшейся на некотором расстоянии, не попытаться ли поискать там Фила Контрелла, как звали его техасские сообщники?
Кленси остановился на последнем и приготовился пустить собаку на разведку. Вдруг он убедился, что инстинкт животного не послужит ему. Вскачь приближалось стадо диких мустангов параллельно краю утеса. Дикие лошади пронеслись подобно вихрю. Они заржали перед конем Кленси и мулом Юпитера, как бы в насмешку, что те таким низким образом подчинялись власти человека.
Собака не могла уже найти искомого следа, разве далеко за полосой, по которой проскакали мустанги.
Но Кленси все-таки решился на попытку, взял собаку на поводок и поехал вперед. Юпитер последовал за ним.
Миновав пространство, помятое мустангами, Кленси спустил собаку, предоставив ее инстинкту выбирать направление.
Но прежде чем собака напала на след, Кленси и его смуглый слуга остановились и оглянулись назад, где послышался шум. Зрелище, которое они увидели, наполнило их сердца ужасом. Из ущелья выезжали всадники — шайка диких, походивших не столько на людей, сколько на демонов.
Глава LXXVII. ПОЙМАННЫЕ ПРЕСЛЕДОВАТЕЛИ
Всадники появились из земли, словно из театрального люка, и ехали друг за другом в одну линию. Их было двадцать.
Лица их были ярко раскрашены, перья трепетали у них над головами. Они походили на индейцев.
Что же делать? Ехать ли снова к ним навстречу или постараться ускакать по равнине.
Он бросил взор на Юпитера или, скорее, на его мула и отказался от последнего намерения. Сидя на четвероногом, не отличавшемся быстротой, товарищ его не мог уйти от преследователей.
Да и не было необходимости давать им повод знать — зачем он был здесь, а еще менее обличать его намерение — убить одного из их товарищей.
Мысль эта побудила его остаться и, удержав лошадь, он дожидался шайки. Мулат стоял рядом.
Не прошло минуты, как они были окружены свирепыми лицами, какие встречаются в степях Техаса, и даже в десять раз хуже. Но только это были не индейцы, а белые, пытавшиеся изображать краснокожих.
Маскарад этот вблизи способен был вызвать смех.
Чарльз Кленси, однако, не видел в этом ничего смешного — на одном из этих лиц он прочел свой смертный приговор.