Смертеплаватели
Шрифт:
— Тебя послушать, так вообще непонятно, почему у людей в ваших Кругах появлялись дети. Ты там… когда-то… про психиатра говорила, который это предсказывал.
— Хреновый он был предсказатель, Алёша… У творческих людей дети начали рождаться в порядке творчества. Ребенка стали создавать, как картину или симфонию. Появились профессиональные отцы и матери, художники родительского дела… и просто сознательные люди, которые понимали, что человечество может если не вымереть, то сплошь состариться без притока молодой крови, без молодых чувств и мыслей… Понял теперь, отчего мы стали другими — за каких-то, действительно, триста лет?…
Я вертел в пальцах окурок, не находя пока слов.
— Вот, ты все уже и понял, понятливый ты мой, — сказала Виола, жестом показывая буфетчику, что кофе надо обновить. — Дети рождались только у лучших, у наиболее ответственных и одухотворённых, — и, вырастая, сами становились такими же. Кто творил, тот и производил себе подобных. А все прочие…
— Можешь не уточнять, — прервал я затянувшуюся паузу. — Поздний Рим на биопьютерной основе, да? Пиры, оргии, потом — пресыщение. Уход в фантомную жизнь; всё более сильные галлюциногены, и никаких детей. И вы…
— И мы не мешали, — склонила голову она. — Точнее, не действовали силой, зато всячески пытались убедить, увлечь. С кем это удавалось, тот… возвращался. А остальные… знаешь, они редко выбирали реальное, активное бессмертие — наркотическое было блаженнее, ярче, легче! Кое-где для них даже разрабатывали и легально выпускали безвредные наркотики… Пришло время, когда творцы вышли в финал. Прочие, считай, вымерли. А кто родился духовно — продолжал рожать физически. Иных родителей попросту не осталось. Статистика чистой воды… вот тебе и разгадка.
— У тебя-то у самой… дети есть? — спросил я — и почему-то вздрогнул от своего вопроса.
Затянувшись, Виола долго, прищурясь, смотрела в сторону, на оконный витраж, изображавший старый Нью-Йорк — улицу с конкой и полисменом в шлеме. Решив, что она обиделась, я набрал воздуху для извинения, — но тут любовь моя глянула мне в глаза с обычной своей прямотой и сказала:
— Решилась, когда сама была… ну… уже почти дожила до тысячи. Представляешь? Дочь. Хельга. Вся в меня, даже смелее: осваивает сейчас другой континуум.
— Что?
— Параллельную Вселенную, их много… Видимся редко. Она уже мало похожа… на всех, кого мы с тобой знаем. Ушла дальше, чем энергеты…
Больше я не спрашивал.
Невозмутимый кудрявый увалень поставил перед нами новые чашки с горячей душистой смолой.
XVII. Алфред Доули. Развёртки: Лондона, затем Египта (Гиза)
Последний осколок первобытного хаоса,
оскверняющий пространство в самом центре
бесконечности…
С вечера в своей постели, в массивном хмуром доме на Оксфорд-стрит, не смыкал глаз бывший глава ложи «Тьма Пробуждённая». А когда электронные часы у изголовья — подарок племянника, посетившего Лондон будущего — высветили на табло цифры 04:00, оккультист вдруг понял, где ему срочно надо быть. Под Каиром, где разрытое плато являло собой подобие карьера или каменоломни, а вернее — песочника для детей-гигантов из уэллсовской «Пищи богов». Дети бросили игру, оставив этот каменно-песчаный хаос, а в нём — бессмысленные, с точки зрения трезвых взрослых, горы из многотонных кубиков и лежачую куклу — человекольва…
Итак, в своей неизменной чёрной паре и пасторской шляпе, с тростью-зонтом подмышкой, Доули на такси прибыл в контору агентства «Томас Кук», взял путёвку, а там — шагнул сквозь никелированную
После того, как к концу 3473 года сеть взаимных воскрешений разрослась вширь на всю планету и за её пределы, породив «розу мира» — гигантские пространственные развёртки, а вглубь времён достигла эпохи ранней меди, Сферу охватил массовый туризм. Хозяева не намеревались сдерживать общение людей из разных стран и эпох, поэтому род человеческий стронулся с мест, как никогда раньше. Пошло великое перемешивание, и любознательные стали в нём застрельщиками. К любому знаменитому месту мира стекались пешком, съезжались на конях и плыли под парусами, ехали на автобусах и летели в бесшумных авионах…
Но памятники в ту пору ожили, перестали быть мёртвыми громадами, где звучала лишь скороговорка гида и шаркали праздные экскурсии. Цари воссели на троны посреди своих восстановленных дворцов, богомольцы хлынули на богослужения в храмы всех древних и новых религий, в античных цирках болельщики дружным криком приветствовали появление любимых атлетов и колесничих. В одних местах туристский потоп встречали со смирением или пониманием, в других — сдерживали, выразительно наставив луки или аркебузы; в третьих… После кровавых стычек в Элевсине, где участники мистерий жестоко покарали нарушителей таинства, после резни, учинённой воинами царицы Шаммурамат в Висячих садах Вавилона, и отчаянного сопротивления, оказанного чужакам стражей Эскориала — координаторы были вынуждены вмешаться. Живые памятники стали окружать незримым, непроницаемым барьером времяслоя. К ним вела теперь одна дорога — через подкову инверсора. Пройдя её, человек начинал существовать в дискретном или, как утверждала реклама турагентств, мерцательном временном ритме. Турист воплощался как бы пунктирно, то появляясь на краткий миг, то исчезая, и мог бродить незримо, неощутимо для самой густой толпы. При этом сам он видел всё вокруг, таково было свойство инверсора. Плата за эти услуги включалась в стоимость путёвки…
Фараоны Четвёртой династии были живы, но поддерживали культ своих усыпальниц, ныне, по словам мудрецов Та-Кем, ставших местами второго рождения… Впрочем, Доули появился в Гизе ночью. Заупокойные храмы безмолвствовали, не пели жрецы у погребальной ладьи; процессии одетых в белое «мастеров Хор-эм-хета [90] » не поднимались от увенчанного красно-белой тиарой Сфинкса по священной дороге к пирамиде Хафра. Одетые снежным камнем, под луной сияли рукотворные горы; сложный узор пятен света и провалов тьмы являли городки гробниц вокруг больших «высот». Лишь несколько часовых с копьями, в набедренных повязках и войлочных париках, собрались поболтать возле небольшого святилища Хуфу с красноватыми сидячими статуями перед низкой колоннадой входа. Блеснул полированный медный наконечник, кто-то из воинов по-мальчишески прыснул со смеху…
90
Х о р — э м — Х е т, «Хор на горизонте» — древнеегипетское название Большого Сфинкса в Гизе.
Сперва Доули старался ступать потише: во времена Четвёртой династии нравы были просты, любой из этих стройных ребят, не задумываясь, проткнул бы копьём крадущегося ночью чужака. Затем, вспомнив об инверсоре, лондонец осмелел и зашагал быстрее.
Через несколько минут он уже шёл вдоль северной грани Великой Пирамиды. В 1901-м здесь ступенями вставали один над другим длинные ряды изъеденных временем блоков; теперь, как шестьдесят четыре века назад, блестела выложенная гладкими плитами известняка, волшебно-белая наклонная стена.