Смерти вопреки
Шрифт:
— Теперь все будет хорошо, — пообещал он тепло, возвращая бокал Дэйву, придерживая пошатывающуюся вперед-назад девушку. Марина бухнулась носом прямо в его грудь и
уснула.
Проснулась она через несколько часов, уже за полночь. Ей стало гораздо лучше. В комнате было сильно натоплено, она спарилась. Марина лежала в королевской кровати, та была такой широкой, что на ней легко уместились бы пять человек. Вот откуда, спрашивается, у всех королей такая любовь к огромным размерам. Марина осмотрела себя. На ней оказалась
На другом краю постели спал Арвил, укрытый легким покрывалом. Вот теперь ей открылся буквальный смысл выражения: вместе спать и не встречаться. Пусть спит, решила она, присматриваясь к обстановке в комнате.
Комната освещалась слабым светом звезд. Вероятно, окна забыли зашторить из-за вчерашних событий. Марина спустила ноги, кровать была высокой, и босиком вылезла из нее на мягкий, ласкающий ступни, ковер. Нашарив столик с кувшином, она наощупь налила его содержимое в бокал. От души хлебнула, не подумав, что там может быть очередной душевыворачивающий отвар Арвила, чуть не выплюнула все обратно, сморщилась. Но это оказалось лишь сладковатое вино. Ну что ж, вино так вино. Пить все равно хотелось нестерпимо. Мгновенно осушив кубок до дна, она сразу почувствовала, как оно дало ей в голову. Да так, что Марина присела на кресло рядом со столиком.
Посидев немного, решила, что второй бокал ей не помешает. Затем, когда она подумывала о третьем, Арвил заворочался и, сонно повернувшись к ней, спросил:
— Что ты там делаешь?
— Пью, — ответила Марина, еще не совсем пьяная, но уже и не трезвая.
Он не придал этому значения.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, явно еще находясь во власти сна.
Будь она трезвой, вряд ли бы вернулась в кровать. Но алкоголь уже взял под контроль ослабленный организм. За окном стояла ночь, так что Марина прошлепала к кровати и залезла на свою половину.
— Хорошо, — ответила она, не испытывая особой охоты засыпать. — Арвил, а почему я сплю здесь?
Он не ответил, вероятно, уснув. Она подползла поближе, вглядываясь в него, в его расслабленное лицо. Во сне черты Арвила смягчились, приобретая еще более притягательный характер. Она выбралась, села, и, разглядывая его, подалась вперед.
Марина наклонилась, преисполненная благодарности и желания поцеловать его в щеку. Но, не рассчитав, ткнулась прямо в шею, хихикнув. Когда она подняла голову, на нее смотрела пара внимательных серых глаз.
— Извини, — прошептала она, глупо улыбаясь. — Я хотела поцеловать тебя в щеку, сказать спасибо. Но промахнулась.
Арвил промолчал, вглядываясь в ее лицо. Пьянящая легкость смешалась с эндорфинными выплесками в крови, даря смелость и игривость.
— Нам же не обязательно все время ссориться, — сообщила она доверительным голосом.
Арвил поднялся, садясь поудобней и продолжая изучающе разглядывать девушку.
— Ты мог бы быть помягче, — сказала она, игриво теребя кулиску на своей ночной рубахе. — И мог бы иногда улыбаться. Тебе идет улыбка.
— Мар, что ты пила? — спросил он, подозрительно глядя на нее.
— Вино, там, на столике. А что?
Ее признание почему-то вызвало у него улыбку.
— Много?
— Два бокала, — сообщила она, безмятежно расправляя складки на ночнушке. — Нет, три.
Он кивнул и продолжил слегка улыбаться.
— Я хотела сказать, что благодарна тебе за те три раза, — ответила она, стараясь выглядеть как можно более важной и трезвой. — Я просто злюсь на тебя, злюсь…
Она запнулась. Ну не говорить же ему, что злиться за обман и поцелуи.
— За что? — мягко подтолкнул Арвил, в его глазах заблестели смешинки.
— Ну, злюсь за то, что ты спас меня четыре раза, а я тебя ни одного. Это, в конце концов, нечестно, — она показалась себе просто неотразимо находчивой.
— И не нужно так улыбаться, — сообщила Марина, не рассчитав и затянув тугой узел на распущенной кулиске. Она дергала ее, пока ночнушка не свалилась с плеча, соблазнительно обнажая его. — Я, между прочим, равна тебе по положению. Я принцесса. А, значит, обязана вернуть долг.
Арвил засмеялся. Она завозилась, натягивая на плечи ткань, но при этом обнаружила, что у нее непристойно выглядывает грудь.
— Достаточно будет, если ты будешь слушаться и перестанешь капризничать, — сказал он, ласково глядя на нее.
— Вот еще, у жены будешь просить послушания, — ответила она ворчливо, вызывая еще один его смешок, приспуская ткань с плеча и закрывая грудь. — А я обойдусь чем-нибудь другим.
— Чем ты обойдешься, Мар? — в глазах его сквозило веселье, на лице играла мальчишеская улыбка.
— Ну, не знаю, — ночнушка опять непокорно сползла с плеча. — Я могу убить для тебя парочку драконов.
Арвил засмеялся, Марина обнаружила, что грудь опять открыта, чуть ли не до сосков, и стала растягивать ворот по плечам.
— Обычно принято наоборот. И больших драконов на Овинге не водится.
— Ну, ладно, задушу парочку крокодилов в зоопарке. Черт!
— Давай помогу, — предложил он, протягивая руки к узлу на кулиске. Глядя на его руку, Марина почувствовала странное искушение согласиться.
— Нет, не стоит, — произнесла она, добавив: — Как рука?
Стараясь справиться с обуявшим ее странным чувственным волнением, он протянул ладонь, показывая шрам. Марина взглянула, рассматривая тонкий рельефный порез.
— Почему ты его не залечил? — спросила она, проведя по его ладони кончиком пальца и борясь с собою, чтобы не извиниться.
— На твоем клинке был сильный яд, — произнес он. — Шрам останется не меньше, чем на десять лет.
— Ну, тогда не парочку крокодилов, а четыре. Два в качестве извинения.