Смертницы
Шрифт:
— Откуда вы узнали, что они путешествуют вместе?
— В ночь массового убийства в Эшбурне, — объяснила Глассер, — Джозеф Роук останавливался на ближайшей автозаправке. Он расплатился кредиткой, потом спросил служащего, нет ли у них машины техпомощи, поскольку он подобрал на дороге двух женщин, у которых возникли проблемы.
Воцарилось молчание. Габриэль и Джейн переглянулись.
— Двух женщин? — переспросила Джейн.
Глассер кивнула.
— Камера видеонаблюдения на автозаправке зафиксировала автомобиль Роука. Сквозь лобовое стекло просматривается
— А вторая? Вы сказали, что он подобрал на дороге двух женщин.
— О ней нам ничего неизвестно. Только то, что она ехала с ними до самого Нью-Хевена. Это было два месяца назад.
— Вы говорите о съемке из патрульной машины. На ней зафиксирован момент убийства офицера полиции.
— Да, на пленке видно, как над задним сиденьем автомобиля Роука поднимается чья-то голова. Но мы видели только затылок, лицо ни разу не мелькнуло. Так что никакой информации об этой женщине у нас нет. Лишь несколько рыжих волос, оставшихся на сиденье. Мы полагаем, что ее уже нет в живых.
— А если она все-таки жива, — добавил Барсанти, — тогда она остается нашим последним свидетелем. Только она видела, что произошло в Эшбурне.
— Я могу назвать ее имя, — тихо произнесла Джейн.
Глассер нахмурилась.
— Что?
— Это я о том сне. — Джейн взглянула на Габриэля. — Я помню, что сказала мне Алена.
— Ее преследуют кошмары, — пояснил Габриэль. — О захвате здания больницы.
— И что в этом сне? — спросила Глассер, не отрывая взгляда от Джейн.
Джейн сглотнула.
— Я слышу, как барабанят в дверь, потом в комнату врываются люди. И она наклоняется ко мне. Хочет мне что-то сказать.
— Алена?
— Да. Она говорит: «Мила знает». Это все, что она сказала. «Мила знает».
Глассер внимательно посмотрела на Джейн.
— Мила знает? В настоящем времени? — Она перевела взгляд на Барсанти. — Наша свидетельница еще жива.
29
— Я удивлен, что вы пришли, доктор Айлз, — сказал Питер Лукас. — Я так и не смог вам дозвониться. — Его рукопожатие было кратким — прохладное деловое приветствие, что было вполне объяснимо, поскольку Маура так и не удосужилась ответить на его звонки. Он провел ее через вестибюль «Бостон Трибьюн» к посту охраны, где ей вручили оранжевую бирку посетителя.
— Не забудьте сдать, когда будете уходить, мэм, — напомнил охранник.
— Да уж, это в ваших интересах, — добавил Лукас, — иначе этот парень будет гнаться за вами, как охотничий пес.
— Приму к сведению, — отозвалась Маура, прикрепляя бирку к блузке. — У вас тут охрана серьезнее, чем в Пентагоне.
— Вы знаете, сколько недовольных бывает после каждой газетной публикации? — Он вызвал лифт и, обернувшись, взглянул на ее серьезное лицо. — Ох-хо-хо. Думаю, вы тоже из их числа. Поэтому и не отвечали на мои звонки?
— Статья, которую вы написали обо мне, многим испортила настроение.
— Из-за меня или из-за вас?
— Из-за меня.
— Я неправильно вас процитировал? Исказил ваши мысли?
Поколебавшись, она призналась:
— Нет.
— Тогда почему вы на меня сердитесь? Я же вижу, что сердитесь.
Она посмотрела ему в глаза.
— Я была слишком откровенна с вами. И напрасно.
— Знаете, а мне было интересно брать интервью у женщины, которая откровенна, — признался он. — Приятное исключение.
— Вы представляете, сколько звонков я получила? По поводу моей теории о воскрешении Христа.
— А! Вы об этом.
— Звонили даже из Флориды. Люди возмущены моим богохульством.
— Вы ведь всего лишь высказали свое мнение.
— Когда ты все время на виду, это бывает опасно.
— Ну, это как посмотреть, доктор Айлз. Вы фигура публичная, и, если говорите что-то интересное, это сразу привлекает внимание. По крайней мере, вам есть что сказать, в отличие от многих других, кого мне приходится интервьюировать.
Двери лифта открылись, и они вошли в кабину. Наедине с Лукасом Маура чувствовала себя неловко от его чрезмерной близости и откровенно изучающего взгляда.
— Так зачем вы мне звонили? — поинтересовалась она. — Пытаетесь навлечь на меня еще большие неприятности?
— Я хотел знать, как прошло вскрытие трупов Джо и Алены. Вы так и не распространили пресс-релиз.
— Мне не удалось завершить вскрытие. Трупы перевезли в лабораторию ФБР.
— Но они временно находились в вашем морге. Не поверю, что вы просто держали их в холодильнике и даже не осмотрели. Это не в вашем характере.
— А какой у меня характер? — Она вопросительно взглянула на него.
— Вы скрупулезны. Требовательны. — Он улыбнулся. — Настойчивы.
— Как вы?
— Моя настойчивость совершенно не помогает мне в общении с вами. Но я подумал, что мы могли бы стать друзьями. Это не означает, что я рассчитываю на какие-то особые привилегии.
— А на что вы рассчитываете?
— Ужин. Танцы. Коктейль, на худой конец!
— Вы серьезно?
В ответ на ее вопрос он робко пожал плечами.
— Попытка не пытка.
Двери лифта открылись, и они вышли.
— Она умерла от огнестрельных ранений в голову, — сказала Маура. — Думаю, вы это хотели узнать.
— Сколько было ран? И сколько убийц?
— Вы хотите знать все чудовищные подробности?
— Просто хочу быть точным. Люблю оперировать данными из первоисточника, пусть даже для этого приходится кому-то надоедать.
Они вошли в редакцию, где за клавиатурами компьютеров трудились многочисленные журналисты, и подошли к столу, заваленному папками и бумагами. Здесь не было ни одной фотографии — ни ребенка, ни женщины, ни даже собаки. Сугубо рабочее пространство, хотя Маура не могла взять в толк, как можно работать среди такого хлама.