Смертник
Шрифт:
– Я не брошу тебя, – тихо сказал Макс, но проводник его не слушал.
– Бери. – Он порылся в чужих карманах. – Вот зажигалка. Там пиявки будут. Хвосты им прижги, сами отвалятся. Не рви, слышишь? Нельзя. Нож у тебя есть. – Грек попытался отыскать еще чего-нибудь нужное, но, кроме разнообразной чепухи – зубочисток, таблеток, куска шоколада, ничего не нашел. – Беги быстро. Как отстреляю всех, найду тебя, – веско добавил он, заметив нехороший блеск в глазах парня.
– Я не…
– Сука! – не удержался Грек. – За тобой, болваном, может, и не пойдут, особенно если я убью
Макс сдался, виновато улыбнулся и взял зажигалку.
– Ползком давай. Ноги в руки. Живо!.. – Сталкер едва не сорвался на крик.
Он хотел взять парня за шкирку, тот понял это по глазам, коротко всхлипнул и покатился вниз.
Пользуясь затишьем, Грек выщелкал из рожка патроны, насчитал семнадцать штук и вернул их на место. Семнадцать выстрелов отделяли его от смерти. Кто-то измеряет жизнь в шагах, кто-то – в минутах. Грек воспользовался патронами.
Имей он запасных рожков штук этак… да чего мелочиться – чем больше, тем лучше! Да с пяток гранат. Еще товарищей, из которых как минимум двое – проверенные сталкеры. Вот тогда еще можно было бы повоевать.
Грек заметил, как стремительно скользнуло между деревьями размытое черное пятно, и выстрелил. Больше для успокоения и для того, чтобы там, внизу, не дремали. Сколько их могло быть? Пока трое-четверо лежали, отвлекая его внимание, остальные потихоньку обходили пригорок с другой стороны. Оставалось надеяться, что Макс успел уйти с открытого места.
Промах Грека, по всей видимости, внушил преследователям уверенность в собственных силах. Какой-то «патриотовец» неосторожно высунул голову из укрытия и тут же лишился жизни.
Автомат не дал осечки. «Патриотовец» взмахнул руками и упал на спину. Эхо долго терзало звук одиночного выстрела.
«Патриотовцы» стали осторожнее. Они передвигались быстро, и поймать их в прицел оказалось делом бессмысленным. Грек выстрелил еще два раза – для проформы, чтобы не теряли бдительности. Ему вяло отвечали. Он несколько раз менял расположение – благо мест, за которыми можно было спрятаться, имелось в избытке.
Проводник не знал, сколько времени продолжались вялотекущие военные действия. Он метался по пригорку, но физически не имел возможности находиться в нескольких местах сразу, поэтому нисколько не удивился, когда справа раздался тихий треск.
Сталкер перекатился за куст. Пули взрыли землю в том месте, где он только что находился.
Грек терпеливо ждал, когда появится тот, кто обошел его справа. Так и случилось. «Патриотовец» высунулся из-за кустов. Грянул выстрел.
Боец «Патриота» медленно падал, разметав руки в стороны.
В тот же миг спину под левой лопаткой обожгла боль. Грек дернулся, но уйти из-под обстрела уже не смог.
Он четко уловил момент, когда сердце перестало биться, толкнулось два раза в ребра и замерло, успел удивиться тому, что еще жив.
Под ногами расплескалась лужа.
Грек падал лицом вниз, и земля стремительно неслась ему навстречу.
За все время поспешного бегства проводник ни разу не вспомнил о Крабе. Он удивился бы, узнав, что парень имел отношение к его освобождению. Грек умер, так и не узнав правды.
Красавчик
Темная поверхность впитывала тьму. Во всяком случае, такое впечатление складывалось, если смотреть на шар долгое время. Зрелище завораживало и успокаивало.
Шар Хеопса имел шероховатую поверхность, трудно поддающуюся сравнению. Она была холодной и нагрелась в долю секунды. Тепло от прикосновения рук распределялось по ней равномерно и, что самое интересное, сохранялось надолго, если не навсегда.
Красавчик помнил первое прикосновение к холодному шару. Теперь он дотрагивался до артефакта и не чувствовал холода. Шар хранил тепло человеческого тела.
Неделю назад сталкер вошел в деревню Боровая. Это случилось в середине дня. На то, чтобы обыскать развалины, в его распоряжении оставалось где-то шесть часов. Среди почерневших бревен, обгорелых домов, прогнивших колодцев и редких, уцелевших кое-где заборов возвышалась водонапорная башня. Она стояла гордо и величаво, как виновница всего того, что творилось у ее подножья.
Методично передвигаясь по спирали, Красавчик исследовал все, что имело отношение к Боровой. Он не поленился взобраться по шатким лестницам и спуститься в подвалы, как сухие, так и полузатопленные. Сталкер прикончил трех обычных одичалых собак, задумавших начать охоту на двуногого зверя, несколькими выстрелами отогнал огромную псевдосвинью, покрытую густой шерстью и сующую рыло в чужие дела. Он размозжил камнями с десяток черепов крыс, бегающих под ногами. Словом, ему было чем заняться.
Ближе к вечеру Красавчик докатился до того, что забрался по крепкой лестнице на верхушку водонапорной башни, залег на вершине и принялся осматривать окрестности в бинокль.
Все без толку. Ничего из того, что хотя бы отдаленно походило на легендарные артефакты, так и не попалось ему на глаза.
Сталкеры считали, что хороший хабар, как кошка, любит человеческие руки. Исходя из этого, Красавчик остался в деревне на ночь. Для отдыха подошел сруб бани с уцелевшей крышей.
Красавчик спал чутко, улавливал каждый посторонний шорох. Среди ночи он почуял неодолимое желание опорожнить мочевой пузырь и открыл глаза.
Ночь молчала. Ветер стих. Красавчик слышал лишь собственное дыхание, нарушавшее полную тишину. Он долго стоял на пороге бани. Прояснившееся небо явило миру Зоны россыпь мерцающих звезд.
Тогда Красавчик и заметил некоторую странность. Среди кирпичей, выбитых из стены соседнего дома, образовался укромный уголок. Тьма в этом месте будто сгущалась, втягивалась в дыру так же неудержимо, как мотыльки летят на луч света. Воздух едва заметно дрожал, словно камни излучали жар.
От сна не осталось и следа. Красавчик решил отложить детальное исследование до утра. Он расположился на крыльце бани, в непосредственной близости от странного явления.
Чем светлее становилось, тем меньше внимания привлекал укромный уголок. Ближе к утру ничего не указывало на то, что ночью здесь наблюдалась некоторая странность.