Смертники доброй воли
Шрифт:
— Они тебя всё-таки побили?.. За шаржи?
— За шаржи, — признал Беккер, глядя куда-то поверх неё и усмехаясь.
— Ты серьёзно сейчас?! Почему ты никому не сказал? Это против всех правил! Что он о себе думает вообще!
— И не скажу. И ты не скажешь. Понятно?
— С чего бы вдруг?!
— С того, что я тебя об этом прошу. Я не хочу привлекать администрацию. Рано или поздно Матиасу просто надоест.
— Ты боишься, что он ещё больше обозлится, да? — презрительно фыркнула Сати. — Не переживай, я могу выставить ситуацию так, что его
— Сати, нет, — отрезал Беккер, и Адамас невольно поразился твёрдости его голоса. — Если в его жизни должен быть человек, мучая которого он поймёт, что так нельзя, я готов собой пожертвовать. В конце концов, мы тут все собрались с одной целью.
— Прости, я чего-то не поняла. Тебя точно по голове били всего один раз? Что за чушь ты несёшь вообще?!
— А я не понимаю, почему ты из такой мелочи делаешь вселенскую катастрофу, — рассердился Беккер, вставая. — Во-первых, нет гарантии, что это вообще когда-то повторится. Я пока проверяю его, может, постепенно найду подход. Во-вторых, куда-то дальше он не зайдёт, ему вряд ли нужны проблемы, которые может устроить Дилайла. В-третьих…
— Беккер, я не въезжаю, ты дурак или притворяешься?! — Сати всплеснула руками. — Люди с ума сходят от безнаказанности! Позволишь ему один раз — он тебе на шею сядет, и всё, слышишь? Ты не видишь, что ли, что Матиас из себя представляет? Он за два дня установил тут свою диктатуру и даже нашёл аутсайдеров! Скоро от нашего «объединительного» лагеря один несбывшийся прожект останется! Потому что такие, как ты, позволяют ему делать, что захочется! Старшие должны знать!
Беккер в знакомой Адамасу манере склонил набок голову, всё так же храня молчание и не отводя взгляда от Сати, и та, не дождавшись ответа, нервно заходила мимо него туда-сюда, опять начиная говорить.
— Ну он вообще какой-то ненормальный! На занятиях его не видно и не слышно. Ходит везде со своей бандой. Откуда они его выкопали, я не пойму?! От него всё, что нам ценно, далеко, как Деймон от Омнии! Он пришёл сюда всё разрушать! А ты ему потворствуешь! Он же сильнее тебя в сто раз, выбьет тебе в следующий раз зубы, что будешь делать?!
— Мне больше другое интересно, Сати, — спокойно отозвался Беккер. — Почему ты так много о нём говоришь эти два дня. Что ни разговор, Матиас, Матиас, Матиас. Может, уже отвлечёшься?
— Я просто переживаю! — Сати сжала кулаки. — Я не хочу, чтобы…
— Нет, Сати. Просто он тебе нравится. И ты боишься себе и мне в этом признаться, — Беккер вместе со слегка ошеломлённым Адамасом пронаблюдал, как Сати отступила от него на шаг, и безжалостно закончил: — Я видел, как ты смотрела на него, когда на борьбе он уложил нашего ловкача Токкина, а на силовых упражнениях — Иларио. Но это нормально. Девушкам часто нравятся плохие парни. Не хочешь это использовать, чтобы наставить Матиаса на верный путь?
Сати вспыхнула вся, мгновенно — и краска залила её до корней волос, а Адамас осклабился, уже размышляя, как он мог бы такое использовать.
— Знаешь что… — задохнувшись, Сати запнулась. — Не смей говорить о том, чего не понимаешь!
Она бросилась бежать, прямо в сторону Адамаса, на задний двор, — и Беккер только и успел, что покаянно крикнуть вслед:
— Стой! Я не то хотел сказать!..
Сати завернула за угол, и тут вынырнувший из-за своего уступа Адамас схватил её. Закрыв хорони рот, чтобы она их не выдала, он молниеносно утащил её в своё укрытие и зажал там, пока Беккер не уйдёт со двора.
— Сати! Ну подожди, пожалуйста! — рейтер промчался мимо, остановился поодаль, пытаясь понять, куда могла деться Сати, и наконец двинулся на другую сторону здания. Адамас ослабил хватку, убирая руку от губ хорони, и Сати, пылая ненавистью, обернулась.
— Совсем больной?! — прошипела она, дёргаясь, чтобы вырваться полностью, но Адамас пока не собирался отпускать её.
— Случилось так, что я подслушал ваш разговор, — прошептал он ей на ухо, держа девушку к себе спиной и по ходу ненароком касаясь и упругих бёдер, и груди. — Давай подойдём к вопросу по-деловому. На что ты готова, чтобы я отстал от Беккера?
Он уже открыто положил ей руку на грудь, и Сати, сделав нечеловеческое усилие, смогла развернуться.
— Засадить тебя за домогательства, как тебе такой вариант? — бросила она, и Адамас рассмеялся.
— Да ладно тебе! На такую замухрышку, как ты, всё равно никто никогда не взглянет! Или хранишь себя для эмдэшной оргии в штабе на Севере? У девочек, которым я нравлюсь, иногда бывают странные фантазии.
Сати, казалось, одеревенела, слушая его, и Адамас решил этим воспользоваться. Он, как и в тот раз, почти приблизил своё лицо к ней, забавляясь её бледностью, пришедшей на смену румянцу, и прошептал:
— Соглашайся. Тебе понравится.
Сати вскинула на него глаза — в них была лишь ненависть. Опять как-то невероятно извернувшись, она залепила ему звонкую пощёчину, и он отшатнулся, схватившись за щёку.
— Лучше сдохнуть, чем лечь под тебя, ничтожество, — процедила сквозь зубы Сати. Уже освободившаяся, она отошла от стены и спустя несколько секунд скрылась за углом.
Опустив руку, Адамас облизал губы, чувствуя внутри себя нечто ранее незнакомое. Ему только что объявили войну, и он уже знал, как выйдет из неё победителем.
В четверг последним занятием были стрельбы — и опять Адамас с некоторым удивлением понял, что он лучший. Обходя всех на любых физических дисциплинах, он никак не мог вспомнить, когда же успел так натренироваться: нет, само собой, отец гонял его вместе с разнообразными инструкторами с шести лет, но это невероятным образом прошло мимо хорона, особенно если учесть, что последние полгода, с лета, он всячески уклонялся от занятий. Что-то, похоже, успело налипнуть, и в каком-то смысле это даже слегка раздражало его: он не прочь был стоять выше любого окружения, но не такой ценой. Проще уж было сразу признаться, что ты Страхов.