Смеющийся Пеликен
Шрифт:
— Большой запас здесь был, — признался он. — Люди нашли и все украли. К этому уже привык, но зачем они украли и байдару, под которой запас зарыл?
— Какомэй! — в сильнейшем удивлении воскликнула девушка. — Ты байдарой владеешь?
— Разве позволят люди байдарой владеть дикому человеку? — печально вздохнул Тэрыкы. — Под облаком-байдарой зарыл собранные корешки. Теперь и его нет…
Девушка звонко рассмеялась.
— Но облако могло унести ветром!
— Всю зиму байдары лежат на берегу, и не уносит их ветром, — с обидой возразил он. — Верхний человек тоже уложил её на зиму. Не могло унести. Украли
Такая печаль прозвучала в голосе дикого человека, что девушка прикрыла глаза медведям и повела его в землянку, хоть рэккены запретили ей приводить кого-нибудь.
— А у людей все крадут рэккены, — сказала. — И даже самих людей.
Много разной еды увидел Тэрыкы в землянке, но к ней не притрагивалась девушка и его не угощала. Заметив, какое у нее бледное лицо, понял: не ест ничего, борется с рэккенами. Сбегал домой и много тундровой чистой еды принес. Вместе хорошо поели, и Тэрыкы научил ее, как перехитрить рэккенов.
Потом, когда рэккены должны были появиться, ушел он. В сугробе неподалеку спрятался, чтобы узнать, что будут говорить рэккены. Слышал, как они плевались, входя в землянку, ругали девушку, говоря, что от дикого человека остается очень плохой запах. Но Тэрыкы хорошо знал, что дурной запах идет от рэккенов, потому что дурные дела они совершают. Только не замечают своего запаха, привыкли к нему. А разве может быть дурной запах от Тэрыкы, существа, которое живет среди снегов, купается в них, и очищают его ветры тундры?
Тэрыкы рассказал девушке о своей жизни. Однажды предложил ей убежать, вместе с ней уйти в скалы. Если согласится Яри жить в снежной пещере, Тэрыкы защитит ее от рэккенов. Да и не сунутся они в жилище дикого человека — ведь не выносят его запаха.
Девушка долго думала, наконец сказала:
— Ты хороший человек, хотя и дикий. Гораздо лучше многих обычных людей. Но не смогу жить в снежной пещере.
Тэрыкы не обиделся на нее. Ведь он тоже не смог бы жить другой жизнью. Но когда-нибудь она поймет, что лучше жить в чистых горных снегах жизнью дикого человека, чем в землянке рэккенов пленницей. И этот момент наступил, подумал Тэрыкы. Она сбежала от рэккенов и теперь приехала к нему, чтобы жить привольной жизнью обладателя неприступных гор. Обрадовавшись, он выпрыгнул из снега, и все нарты сразу остановились.
Юноши оцепенели от страха.
Дикий человек! Никого не боялись, даже Онкоя, а вот при виде дикого человека сильно пугались. Неизвестно, что взбредет ему в голову. А здесь, в горах, он хозяин — от него не уйти, не спрятаться. Дрожащими руками за луки схватились. Заметив это, Тэрыкы снова исчез.
Яри обрадовалась, увидев дикого человека. Вот кто поможет ей — быстрый и неутомимый Тэрыкы! Он побежит вперед быстрее ветра и предупредит Айвана. Но Тэрыкы тут же скрылся.
Проклиная в душе неистребимую привычку людей при встрече с неизвестным хвататься первым делом за оружие, Яри велела юношам отъехать подальше, а сама побежала к скале, под которой скрылся Тэрыкы.
— Не ходи! — крикнул Виютку. — Тэрыкы схватит тебя и съест!
Но она только отмахнулась и стала звать дикого человека на птичьем языке.
Когда девушка-воин очутилась под скалой, Тэрыкы, пробежав под снегом, вдруг вынырнул совсем рядом с ней и схватил ее за руку. Юноши горестно закричали, зазвенели туго натянутые тетивы их луков, но Виютку предостерегающе закричал: теперь стрела могла попасть в девушку.
В тот же миг Камыснап плюнул на снежный козырек. Огромная белая лавина бесшумно рухнула и поглотила две крохотные фигурки. Камыснап повернулся и медленно зашагал дальше.
Тэрыкы услышал чей-то стон. Ничто не остановит Камыснапа. Помоги и сейчас
Камыснап был всего лишь исполнителем с каменной головой. Он не знал, а может быть, и знать не хотел, что Тэрыкы так же привольно чувствует себя под снегом, как рыба — в воде. И так же, как рыба, плавает в толще снега.
Лавина доставила Тэрыкы удовольствие: он стоял под колючими острыми струями, с наслаждением подставляя им тело. Ведь не зря зовут его еще снежным человеком!
Но когда все стихло, он услышал чей-то стон. Несколько мощных движений руками и ногами — и Тэрыкы очутился около девушки, которая застыла в неудобной позе, словно тонкий тундровый цветок, сломанный вихрем. Он быстро освободил ее от снега, уложил поудобнее и сделал вокруг нее небольшую пещеру. Как же забыл он, что люди боятся снега и даже не могут дышать под ним! Дунул ей в лицо, и девушка очнулась. Слабо улыбнулась.
— Вот видишь. Не могла бы я жить в снегу…
Он огорченно покачал головой.
— Когда собирается обрушиться снег, он заранее скажет… Неопасно тому, кто умеет слушать. Но это проделки Камыснапа.
— Так это был он! — девушка села. — Как я не догадалась…
— Давно надоели его проделки, — глаза Тэрыкы гневно сверкнули. — Но что толку укорять каменную голову!
— Не пробраться теперь через завал. Придется назад поворачивать, далеко объезжать. Не настигнем, уйдет!
Тэрыкы помрачнел. Значит, не его ищет девушка, по своим делам спешит.
Она горько заплакала. Тэрыкы воскликнул:
— Даже не думай приближаться к нему! Ничто не остановит каменноголового. Всех уничтожит он и кровь выпьет. Зачем состязаться с ним собираешься?
— Если настигнет он сироту Айвана…
— Чем помешал ему маленький сирота?
— Не маленький он, большой уже.
— Сирота не может быть большим, — покачал головой он. — Даже большой все равно он маленький.
Глаза его лукаво блеснули.
— Наверное, красивый он?
— Как узнал? — Яри смутилась, — Он за мной в подземный мир пришел.
— Ко-о! Смелый, значит, — и добавил задумчиво: — Смелый, красивый, но все равно маленький сирота. Сирота хороший. Почти как дикий человек, сам живет.
Вспомнив рассказы Тэрыкы, она горячо заговорила:
— Ты всегда помогал маленьким сиротам. Помоги и сейчас!
— Помогу, — просто ответил дикий человек.
— По этому нартовому следу его догонишь. Об опасности предупредишь. Скажи, что мы идем. Все.
Тэрыкы сквозь снег к самому краю завала подобрался. Слышал, как тяжело топтались ехавшие с девушкой юноши, пытались даже отбрасывать снег остолами и снегоступами, хотя видели, какая лавина сверху обрушилась — все ущелье перегородила. Засыпала Яри глубоко, не откопаешь… Что-то сначала делали, потом молча стояли и вздыхали.