Смоленская Русь. Княжич 1
Шрифт:
– Всё ясно! – распорядился сотник. – Бородатые деды и малышня не в счёт, а вот эту четвёрку себе забираем!
Всего, с этой деревеньки набралось одиннадцать физически здоровых новобранцев подходящего возраста. Отделив их из числа сородичей, сотник тут же принялся ими командовать.
– Стройся по двое! – в это время бабы, наблюдавшие за всем происходящим с тупым удивлением, наконец, что–то сообразили, побежали и вцепились в своих сыновей и братьев, еле смогли их оторвать!
Молодые ребята, в лаптях и в длинноруких домотканых рубахах, с застывшем ужасом и непониманием в глазах то и дело оглядываясь через плечо на своих ревущих в три ручья женщин, но подгоняемые шутками и не злобными тычками дружинников,
Выяснив местоположение затерявшихся в глубине леса других соседних весей, сотник быстро приказал десятку дружинников оседлать уже сгруженных с ладей коней, и, поставив во главе конного отряда десятника, направил их по тропе в лес. А две ладьи отпустил вверх по течению, к соседним весям. Через пару часов конный отряд доставил нам пополнение, в количестве четырёх парней и двух «бобылей» возрастом сильно за двадцать лет. Загрузившись под усилившейся бабский плач, мы с облегчением отчалили от этих, поистине, печальных берегов.
В других весях изъятие призывного контингента где–то сопровождалось, как и в первом случае, мелкими стычками, где–то шло гладко и мирно. Правда, на третий день пути, в некоторых вервях, расположенных выше по реке, наблюдалось подозрительно мало молодых мужчин, поэтому сотник, недолго думая, предложил вместо уношей набрать баб! Подобные предложения быстро вразумляли старост и «отлучившиеся по делам» мужики быстро находились. Но во всех случаях изъятие из семей новобранцев, сопровождающееся криками, стенаниями и слезами. Это вызывало у меня на душе тяжёлое, гадостное чувство, тем более, во много раз усиливающееся, когда ты точно знаешь, что это всё происходит лишь благодаря твоей инициативе. Поэтому, больше на подобные призывные облавы я ездить зарёкся, и без меня есть кому, а нервы надо беречь.
– Южные, степные смерды побоевитее лесных будут, их и учить почти ничему не пришлось бы, даже на конях скакать горазды. А с этими, княжич, у тебя возни куда как больше будет! – на обратном пути рассуждал сотник.
– Это и хорошо, не надо будет их ничему переучивать. – Отвечал я рассматривал своих приунывших и притихших будущих панцирников.
Набором я был доволен – три с лишним сотен парней и «бобылей» постарше возрастом, и все они не понаслышке знакомы с охотой. Если уж, в своё время, наши цари сподобились научить маршировать на плац–парадах и воевать пахарей, не имеющих никакого охотничьего опыта и ничего не видевших кроме сохи, то мне справится с воинской подготовкой этих лесовиков – сам Господь Бог велел!
Встал я позже обычного, в последние несколько суток я всласть отсыпался после участия в беспокойной призывной облаве. На моём подворье уже было довольно светло. В конюшне стучал молоток – там, видать, подковывали лошадь, а из хлева предсмертно хрипел подыхающий поросёнок, пошедший на убой. В будке утробно лаяла собака взволнованная происходящим. Стройка тоже застыла. Попадающейся на глаза народ выглядел подозрительно – одет не по повседневному нарядно и чувствовалось, что люди настроены на какой–то торжественный лад. После беглого расспроса мои подозрения в полной мере оправдались, сегодня 14 октября, оказывается, у нас большой праздник – Покрова Пресвятой Богородицы.
В народной традиции в этот день отмечалась встреча осени с зимой. Само название праздника народная этимология связывает с первым снегом, который «покрывал» землю, указывая на близость зимних холодов.
Не успел я ещё толком позавтракать, как прискакал поддатый гонец от Изяслава Мстиславича. Князь приглашал меня пожаловать к нему на пир в честь праздника.
Волей–неволей пришлось ехать! Кони сопровождающих меня верхом дружинников своими копытами то перестукивали по деревянным мостовым, то чавкали по снежной слякоти. С хмурых, низко висящих свинцовых туч на землю падал снег
Переправившись по мосту в Старый город, двигаясь по набережной, миновав запруженный народом Торг, наша кавалькада оказалась прямо перед княжеским детинцем. Караульные заметили нас ещё издали. Медленно открываясь, заскрипели створки ворот. Дежурившие у ворот дружинники при моём появлении, лениво позёвывая, нехотя кивнули головами, одновременно при этом здороваясь.
На княжьем подворье, как обычно, царил образцово–показательный беспорядок, по странному стечению обстоятельств только усилившийся с моим отъездом. По истоптанной, пожухлой траве, покрытой грязью вперемешку со снегом, бродили неприкаянные овцы с козами. Здесь же неподалёку, прямо на разведенных, на земле кострах запекались огромные части тушей кабанов, оленей, лосей и, возможно, каких–то ещё других обитателей леса. Дружинники со своих рейдов привозили не только призывников, но ещё и лесную живность. У амбаров с груженых телег пара челядинов стаскивали мешки с зерном. Один дружинник точил весь покоцанный в зазубринах меч о точильный камень.
– Нежка, – обратился я к нему, вспомнив его имя. – Чего мучаешься? Приходи ко мне на подворье, там тебе на точильном круге быстро меч заточат!
– Благодарствую, Владимир Изяславич! Зайду непременно! – при этих словах он вложил меч в ножны. – А то вишь как получилось, на охоте малеко побаловались, вот меч и подзатупился!
– Отца моего видел?
– В гриднице князь! Со вчерашнего вечера с «другими» своя пирует!
Десятник Твердила, плохо от выпитого держась на ногах, шатающейся походкой направился к сеновалу. Там, под навесом, зарывшись с головой в сене, спали какие–то люди.
Из распахнутых настежь окон дружинной избы пахло чем–то сивушным вперемешку с свежезажаренным мясом. Оттуда же доносились невнятные вопли, бабский заливистый визг, матерные крики, при этом при всём сильно разбавленные громким пьяным пением. Младшая дружина – рядовые «гридни», «детские» и «отроки» уже вовсю гуляли и веселились, как могли!
Княжеский терем в разгуле не сильно отставал от дружинной избы. В сенях на лавках валялись и храпели «сомлевшие» за ночь гридни с боярами. В самой гриднице стоял тот ещё духан! Дружина пребывала в разной степени опьянения – некоторые стояли на ногах и что–то громко обсуждали при этом, размахивая руками – наверное, вспоминают прошедшую «охоту». Другие сидели за столом и оживлённо обсуждали какие–то важные животрепещущие вопросы. Третьи тоже сидели за столом, но помалкивали, пьяно подперев голову руками. Четвёртая категория присутствующих просто и незатейливо валялась на полу, рядом с костями и прочими объедками, разбросанными повсюду.
– Сын явился!!!
Князь в изрядно засаленном и испачканном кафтане встретил меня с широко раскинутыми руками. Пришлось идти к нему обниматься и целоваться, при этом строя умилительную рожу и заодно старательно подавляя в себе чувство брезгливости.
Примерно через час князь отключился, как и большинство присутствующих к этому моменту. Две симпатичные, но слегка «наклюкавшиеся» челядинки, взяли князя «под белы рученьки» и повели в опочивальню. Воспользовавшись благоприятным моментом, я по–тихому сдёрнул к себе домой. Сильно напиться и опьянеть я не успел, поэтому у себя можно будет заняться какой–либо продуктивной, полезной деятельностью! Хотя сегодня как назло, скорее всего, будет не так–то просто уединиться и заняться повседневными делами.