Смоленский поход
Шрифт:
— Вышла подышать свежим воздухом? — спросил я у девушки.
— В каюте скучно, ваше величество, — отозвалась Эльза.
— Ты хорошо переносишь качку.
— Я дочь рыбака.
Я еще немного постоял, не зная, что ей сказать, пока она сама не подала голос.
— Вы что-то хотели спросить?
— Пожалуй, да. Скажи мне, ты говоришь хоть немного по-шведски?
— Понять смогу.
— Отлично, а что вообще умеешь?
— Все что необходимо хорошей жене. Готовить, шить, стирать.
— Грамоту знаешь?
— Немного. Обычно женщин у нас не учат
— Но ты научилась?
— Да, ваше величество, а зачем вы спрашиваете?
— Пытаюсь решить, что с тобой делать.
— Понятно, еще я разбираюсь в травах и действительно немного могу лечить.
— У кого ты научилась?
— У матери. Читать и писать тоже.
— Не слишком распространенное умение для жены рыбака, не так ли?
— Она не всегда была женой рыбака.
— Вот как, кстати, а где она?
— Она умерла два года назад.
— Печально, а отец?
— А отец, когда меня обвинили в колдовстве. Меня не отпустили даже на его похороны.
— Ты так спокойно об этом говоришь.
— Я уже выплакала все свои слезы, ваше величество.
— Да уж, досталось тебе…
— Видно судьба такая, а что вы сделали с вдовой Краузе?
— С Ирмой-то? Замуж выдал.
— Что! За кого?
— О… не завидуй, — засмеялся я, — вдова еще не раз пожалеет, что не утонула.
— Я не завидую, я ненавижу ее!
— Пожалуй, у тебя есть на это причины, но не думай о ней. Вряд ли вы когда еще увидитесь.
— А что вы собираетесь делать со мной?
— Еще не знаю, но если ты и впрямь умеешь лечить, то, вне всякого сомнения, пригодишься мне на службе.
— Вы предлагаете мне службу?
— А почему нет.
— Но я же… вы разве не боитесь ведьм?
— Что за вздор! И вот что прекращай все эти разговоры про ведьм, и Каупушу с семейством скажи, чтобы помалкивали. Чем меньше людей будет знать о твоей судьбе, тем лучше будет для тебя самой. В Швеции могут отправить на костер ничуть не хуже чем в Риге, а в Москве народ и вовсе простой. Заострят колышек и поминай как звали.
— Вы не ответили.
— На что? Ах вот ты про что, да, я не боюсь ведьм, более того, я не верю во всю эту чушь со службой дьяволу, вальпургиевыми ночами и черными мессами. Рогатый достаточно силен чтобы обходиться без помощи сумасшедших старух верящих в то, что могут обращаться в черных кошек. Так что иди в кубрик к Каупушам и выбрось эту ерунду из головы.
Проговорив это, я развернулся и отправился к себе, но переступая через комингс я повинуясь внезапному чувству повернул голову и едва не вздрогнул. Эльза стояла на прежнем месте, смотря мне вслед. Вышедшая в этот момент из облаков луна, на мгновение осветила ее лицо, показавшееся мне таким зловещим, что в пору было пожалеть о ее спасении. Особенно выделялись на нем ставшие просто черными глаза. Сморгнув, я снова посмотрел на девушку и наваждение исчезло. Ни зловещего лица, ни черных пронизывающих глаз, ничего. Увидев, что я смотрю на нее, она сделала книксен и убежала. Фу, похоже, у меня глюки. Девчонка, наверное, обиделась на мое невнимание и решила, что это оттого,
Стокгольм встретил нас не слишком ласково, хотя ветер и поутих, но мелкий дождь портил настроение совершенно. Портовый чиновник, прибывший на наше судно с досмотром, увидев вооруженных русских дворян, мягко говоря, очень удивился. Он и до этого не лучился радушием, а теперь, казалось, и вовсе раздумывал, не поднять ли тревогу.
— Кто вы такой, — спросил он простуженным голосом, безошибочно определив во мне главного, — и с какой целью прибыли в Швецию?
— Соскучился по своему брату, королю Густаву Адольфу, — отвечал я ему с беззаботным видом, — надеюсь, он в добром здравии?
— Чего это вы называете нашего доброго короля своим братом?
— С того что женат на его сестре. И знаете что, любезнейший, довольно невежливо игнорировать вопрос о здоровье монарха.
— Его величество в добром здравии, — тут же ответил чиновник, очевидно начавший понимать кто я такой. — Вы герцог Иоганн Альбрехт?
— Именно так, а еще русский царь. Это моя свита, и я прибыл на встречу со своим братом королем. Он в Стокгольме?
— Да, ваше величество, — склонился он в поклоне.
— Прекрасно, а как поживает мой старый приятель капитан над портом Олле Свенсон?
— Что ему сделается, ваше величество. Позволено ли мне будет спросить?
— Валяйте.
— Когда вы собираетесь сойти на берег?
— Немедленно.
— Как будет угодно вашему величеству, мы всегда рады победителю датчан. Прошу лишь позволения сообщить прежде о вашем прибытии господину капитану нал портом. Сами понимаете служба!
— О конечно-конечно, порядок прежде всего, кланяйтесь господину Свенсону.
Швед не теряя ни минуты, спустился в шлюпку, и его гребцы навалились на весла. Понаблюдав за тем как они отходят, я скомандовал делать тоже самое. Всех желающих сойти на берег одним рейсом было не перевезти, так что надо поторапливаться. Достигнув пристани, я первым выскочил из шлюпки и в нетерпении прошелся по твердой мостовой. Мои спутники, тяжело вздыхая и крестясь, один за другим следовали за мной, поневоле привлекая всеобщее внимание длиннополой одеждой и непривычным внешним видом.
— Генрих, ты ведь помнишь, где находится мой дом? — спросил я оного из драгун.
— Конечно, мой кайзер!
— Отлично, будешь показывать дорогу.
— Ваше величество, какая честь! — ко мне размахивая шляпой, приближался капитан над портом, — рад видеть вас в добром здравии!
— Олле, дружище, вы рискнули выбраться из своей пыльной конторы? Как это мило!
— Ну, не мог же я пропустить такой случай! Жаль, что вы не предупредили нас о своем приезде, мы бы устроили вам торжественную встречу! Эй, бездельники, — прикрикнул он на немногих любопытствующих. Приветствуйте герцога странника — победителя датчан!