Смоленское направление 2
Шрифт:
Строган в это время строчил письмо. Так сказать отчёт о проделанной работе. Писал в тайне, даже от своих близких. Ибо не сможет жена простить мужа, а дети отца, если б узнали об измене учинённой боярином.
– Вкусно есть, сладко спать – это все любят. Один я знаю, как этого достичь. – Слева от Строгана лежала толстенькая книжица, написанная на латыни.
Через три недели, Хайнрик фон Вида просматривал почту, которую ему доставили утром. Дела в основном касались палестинских событий и ничего существенного не представляли. Всё как обычно: обещания, яростные призывы, просьбы о помощи.
– Глупцы! Отрубленную руку не отрастить. Ульрих,
– Да мой господин. Вас дожидается купец из Любека. Мне отдать послание отказался. – Ульрих пожал плечами. – Думаю, это связано с Псковом, там всегда тайны.
– Странно, почему послание адресовано мне, а не Конраду. Ландграф тюрннгенский пока ещё магистр Ордена. Политика в его компетенции, да и псковскими делами заведует Дитрих Гронингемский. – Фон Виду интересовали события в Новгороде, особенно слухи об удачливых действиях юного князя, однако то, что секретное послание было к нему, весьма польстило.
– Может, стоит принять его? Не отсылать же купца к Конраду. – Сказал Ульрих с улыбкой.
– Князь Александр Ярославович вместе с дружиной изгнан из Новгорода. Дорога открыта. Преданный друг Германа фон Зальца, да упокоит Господь его душу, боярин Строган. – Хайнрик закончил читать послание. Взятие Новгорода – прямой путь на место магистра. Вечный заместитель Дитрих, так и останется замом.
– Ульрих, отыщи братьев Карла и Якоба. Они мне срочно нужны. Надеюсь, Гриммы ещё не разучились готовить? – Бывшие воры, были пойманы Хайнриком пять лет назад. В обмен на помилование, братья оказывали фон Виде некоторые услуги, весьма деликатного свойства, непосредственно связанные с их прошлой профессией.
Спустя час Карл и Якоб выслушивали новый приказ своего 'благодетеля'. Им вменялось отправиться в Венден, устроиться работать на кухню, при резиденции магистра, прорубить лаз на второй этаж, где хранилась казна и потихоньку стащить деньги, спрятанные как неприкосновенный запас.
– Сразу всё не брать. Один фунт в день, взамен положите мешочек с галькой, под низ. Так незаметно будет. – Хайнрик не собирался прикарманивать казну Ордена. Обнаружение пропажи могло весьма болезненно ударить по авторитету Конрада, а уж тогда, он использует всё своё влияние и добьётся похода на Новгородские земли. Казну то надо пополнять.
– Где мы будем хранить серебро? Под шапкой фунт не спрячешь. – Старшему брату Карлу затея понравилась, но детали надо было утрясти до свершения дела.
– Олухи! Вы сначала доберитесь туда и устройтесь. Взятое передадите Ульриху, он будет наведоваться раз в две недели. И смотрите мне, за вами будут наблюдать. – Фон Виде сотворил на лице страшную гримасу, Карл испугался и отшатнулся от рыцаря.
Братья отбыли в Венден, преподнесли повару откормленного гуся и благополучно внедрились на кухню, не то поварятами, не то дровосеками. Это давало возможность шастать по хозяйственным пристройкам и не быть избитыми. По ночам, Гриммы аккуратно разбирали кладку, в углу, на потолке возле арки, замаскировав будущий лаз поленницей из дров. Сложенные под самый вверх буквой 'П' поленья – надёжно прикрывали отверстие. Однако братья на этом не успокоились и подстраховались. Они сделали люк, составив его из гладких дощечек, вымазали поверхность глиной и с помощью кирпичной крошки сымитировали кладку. При неярком освещении, заподозрить подвох было невозможно, настолько чётко был выполнен рисунок.
Две недели упорного
(Бронзовый сплав, нередко использующийся в ювелирных изделиях; состоит из 58,3 % красной меди, 16,7 % олова и 25 % цинка. На рынках в Турции, пользуется спросм у доверчивых туристов, украшающих шеи массивными цепочками, не имеющих к золоту никакого отношения).* примечание автора
Барух определял подлинность золота совершенно простым способом. Правда, при этом надо иметь музыкальный слух.
– Смотри Алексий, вот кольцо из золота. Я брошу его на стол, и …, слышишь хрустальный звон? Так звенит только золото. – Бен Барух подхватил кольцо со стола, положил обратно в шкатулку и стал внимательно рассматривать серьги, лежащие кучкой, купленные мною в ломбарде.
– Что скажешь? – Художественной ценности изделия не представляли, а вот современная манера огранки камней явно должна была заинтересовать ювелира.
– Мёртвое золото, хотя сделано очень качественно. Подожди меня тут, я тебе кое-что покажу. – Барух привстал с лавки, зажёг ещё три свечи, помимо двух горящих, посмотрел по сторонам, что-то ища, и скрылся за дверью.
Через минуту перед моим взором предстала брошь. Молодая самка оленя заигрывала с самцом, и если немного включить воображение, то можно было представить, что они целовались. Листья деревьев окутывали пару и создавали полукруг. Более тонкой работы я ещё не встречал.
– Это подарок моей дочери. Полгода ушло на работу. – Ювелир поближе подвинул свечу, и теперь, блики от полировки образовали ауру. Стало ещё красивее.
– Тут частичка твоей души. Даже не знаю, во сколько это можно оценить. – Брошь притягивала взгляд как магнит.
– Любой подарок бесценен, но я смогу сделать нечто похожее, возможно, даже лучше, вот, например, за твоё золото, что на столе. – Глаза мастера налились влагой, возможно, он вспоминал о бессонных ночах, проведённых эа предметным столом, когда ваялась брошь. Я согласился.
Через два дня, после осмотра броши, я вновь оказался в лавке ювелира, где мы и скрутили братьев Гримм с фальшивым золотом. Кража казны Ордена нисколько не заинтересовала Баруха, а вот то, что венетские мастера смело эксперементируют со сплавами, было для него откровением.
– А я ломаю голову, отчего их изделия дешевле моих. – Мастер даже позабыл про обещание сделать обрезание мошенникам, полез в сундук, отыскал там маленькую шкатулочку, извлёк из неё пергамент и стал внимательно читать про себя, шевеля губами. Беспокоить Бен Баруха по пустякам не стал, оставил на столе большое увеличительное стекло, прихватив взамен братьев.