Смоленское направление 2
Шрифт:
– Только пикнете или дёрнетесь – останетесь без головы. – Две струны в виде петель были накинуты на шеи Карла и Якоба. Так и повёл их по Смоленску, как собачек на поводке. Шли аккуратно, обходя каждую ямку. Не дай бог подскользнуться – струна разрежет горло.
Дойдя до лавки Евстафия, мы поговорили более предметно, неспешно и с демонстрацией несессера, в котором лежали бритвенные принадлежности, щипчики и ножницы. Гриммы соглашались на всё, решив, что их собрались утончённо пытать. Стоявший напротив пленных Евстафий возбуждённо вздыхал, сверкая глазами, не забывая при этом подтачивать нож точильным бруском. – Господин! Мы сделаем всё, что вы прикажете.
– Конечно, сделаете. А чтоб вы не попытались улизнуть, я заберу вашу кровь. – Шприц
– Аааа! Господи, спаси. – Евстафий отвернулся, наблюдать за подобным было выше его сил. Братья сломались.
Первым заданием Гриммов было пробраться в хоромы Строгана и вынести все гривны. Если по Закону не получается привлечь боярина к ответственности, то пусть хоть это, скрасит наше поражение. Первый этап битвы за Ореховый остров и Новгород мы проиграли. Боярская верхушка не признала Пахома Ильича, право на владение островом поставила под сомнение, а Александра, нашу военную опору – изгнала.
Глава 5.
На страже земель Новгородских.
Наступившие холода принесли с собой не только снег, Орден начал полномасштабное наступление на земли, входящие в зону интересов Новгорода. И тут оказалось, что защищать веси и погосты – некому. Версия о кратковременном набеге приказала долго жить, когда выяснилось, что в Изборске и Пскове уже хозяйничает временная администрация из местных, а в помощь им приданы отряды рыцарей. Известие из Копорья, о начале строительства крепости заставило задуматься даже прозападно настроенных бояр. Одно дело Псков, с его вечным недовольством доминированием Новгорода, а вот Копорье – это уже под носом. Сначала острог, там глядишь, и замок уже стал, а если ничего не делать, то через пару лет появится крепость и немцев оттуда будет не выгнать. Почему так рьяно Орден пытался продвигаться на северо-восток? Дело в том, что обширные территории были слабо заселены. Достаточно подчинить себе небольшой городишко, как область превращалась, чуть ли не в княжество, сопоставимое с Сицилийским королевством по площади. С Невой вообще отдельная история. Новгород был удовлетворён своим геополитическим положением вплоть до этого времени, пока свеи не дали ясно понять: перекроем речку – вам капец. Именно попытка возвести военное сооружение в Копорье, стала новой вехой в начавшейся войне. До этого момента финансовым потокам прямой угрозы не было. По идее, следующим шагом должен был стать ультиматум, вернее требование об оплате по защите западных рубежей. Не хотите содержать свою армию – кормите чужую. Прозападные бояре с этим бы согласились, да только никаких грамот не было, а все попытки начать переговоры – провалились. Новгородских послов выслушивали, интересовались, чьи интересы представляют и – просили обождать. Создавалось впечатление, что новгородцев не принимали всерьёз: вы там пока работайте, тешьте себя иллюзиями, а мы тут уже всё давно обсудили. Последней надеждой был Андрей, точнее армия Ярослава, но папаша не спешил на помощь сыночку, когда силы были нужны на южных рубежах. Кочевники подходили к Киеву, и вот-вот будет решена судьба Киевского престола. А кто побеждает в престолонаследии? Правильно, тот, у кого сила больше.
– Вы бояре захотели на двух лодьях устоять. Смотрите, не потоните. Изгнали Александра, Пахома Ильича, что Неву оберегал – заклевали. Немец Водь под себя подмял, на Тесово уже рыбки спокойно не половить, через каждые пять аршин рыцарь с крестом и удой сидит. Опомнитесь, падите в ноги и зовите Александра назад. – Сбыслав Якунович закончил свою речь, и в палатах посадника на минуту воцарилась тишина.
Больше не было смешков и упрёков, мол, дружка своего поддерживает. Всё, о чём предупреждали Сбыслав с Гаврилой – свершилось. А собрался боярский совет, вот по какому поводу. Два дня назад к воротам города подъехал рыцарь с отрядом из восьми кнехтов, почитай целое копьё. В принципе – рядовое событие, да только за въезд платить отказался, и случай был не единственный.
– Стражник! Ты что, ополоумел?
Спустя час к этим же воротам подошла шайка монахов, совсем непотребного вида. Выяснив, что призошла ошибка, латиняне не ушли. Наоборот, стали возле ворот и начали читать проповеди, иногда прерываясь на пение псалмов нестройным хором. В довершении к утренним событиям подкатил ещё один немец, ведя на верёвке пленного жителя окрестностей Новгорода. Его-то стражники чуть не прибили, когда опознали в полонянине смерда, что каждую неделю возил яйцо в столицу. Сумасшедший немец интересовался, где можно выгоднее сбыть раба.
– Если мы не ответим немцу, то решат, что Новгород – трухлявое дерево. Будут нас давить и шпынять во всех местах, пока не изведут совсем. Надо собирать рать и выжечь осиное гнездо, пока не расплодились схизматики. По уму, суздальцев кликнуть в помощь надо, да только Ярослав не придёт, пусть хотя бы сына своего, Лександра пришлёт. Сбыслава пошлём в Переяславль. Падай ему в ноги, моли, упрашивай, обещай всё, что хочешь …, войско только приведи. – Михалко Сытиныч отвязал от пояса кошель и бросил на стол пред посадником. – Серебро, пусть как виру примет, за скудоумие наше.
После этих слов на стол посыпались кошели. Бросали не все, преданные Строгану бояре – отказались, но их было явное меньшинство. Они даже в кучку сбились.
– Строган, когда у тебя немец гривны отымать будет, смотри, не пожалей, что для общего дела не пожертвовал. – Посадник как в воду глядел. Спустя два дня, после отъезда посольского каравана в Переяславль, олигарха ограбили. Вынесли всё: мягкую рухлядь, гривны, долговые расписки, купчие на землю. Оставили только сундук с перепиской, который был спрятан у Строгана под полатями, на которых он почивал. Дворня проснулась с первыми петухами и стала заниматься своими делами. Будить хозяина, спровадившего на днях жену с дочерьми по святым местам – никто не рискнул. Вечером было слишком шумно от девичьего визга, мёд и вино лились рекой, так что все понимали: боярин после праведных дел устал и отдыхает. Сам же Строган, проспал сутки, так и не вспомнив, что он такое пил, отчего его так быстро сморило в сон.
По прибытию в Новгород, братья Гриммы внимательнейшим образом изучили странного вида рисунок, с изображением усадьбы хлебного олигарха. Справа протекал Фёдоровский ручей, напротив крепкого забора в два аршина высотой – Волхов. Маленький деревянный замок, с окованными железом воротами и двумя башенками. Из светлицы хором вид на кремль. Во дворе ухоженный сад с яблонями, даже часовенка личная была в наличии. И если б не подземный ход, прорытый ещё при отце боярина, то попасть внутрь не представляло возможным.
Якоб переоделся рыцарем, представившись братом Ульриха, служившего у фон Виде секретарём. С собой у него было послание в виде небольшого золотого католического креста и несколько слов, сказанные боярину на ухо: – Мы помним о тебе.
За столом Гримм рассказал о Хайнрике, не упустив несколько пикантных историй, которые могло знать только приближённое к будущему магистру лицо, чем и расположил к себе Строгана. Разговор незаметно перешёл на финансовое благополучие. Якоб посетовал, что Устав запрещает личные накопления, и единственное, что ему нравится в Новгороде, так это то, что знатные люди могут иметь собственное серебро, хранить его дома и не сдавать в общую казну.
– Я свои гривны никому не отдам. Вообще-то …, сплю на них. Хе-хе. – Олигарх незаметно для себя выдал тайну.
Якобу потребовалось полчаса, дабы вычислить местоположение скотницы. Она находилась как раз, под покоями Строгана, имела дубовую дверь и два люка: первый на потолке, сообщаясь с опочивальней боярина, а второй прикрывал отверстие лаза, ведущий в подземный ход. В самом подземелье была вырыта волчья яма, и если б не опыт Карла, проверяющего каждый метр пути щупом, то затея закончилась бы плачевно.