Смотри на меня
Шрифт:
– Это так. Розмари добилась своего.
– с ноткой печали в голосе согласился Эштон.
– Давай, выпьем за нас.
– Лейла предложила тост.
– За этот чудесный вечер, и за наше возвращение. И за новый дом, который ты скоро купишь.
– обезоруживающая улыбка заиграла на алых губах.
– Я люблю тебя, Эш.
– Спасибо, милая.
– мужчина поднял бокал и легонько дотронулся им до бокала Лейлы. И пусть она так много говорит о нарядах, домах и машинах, Эштон был уверен, что Лейла Барт с ним по одной единственной причине. Потому что любит его, а все остальное невинные детские шалости. Лейла - ребенок, очаровательный и добрый, не смотря на внешний лоск и браваду. Эта неподкупная естественная черточка ее характера и пленила Эштона Харта. Она пыталась хитрить и лукавить, но совершенно
И глядя на нее сейчас, так искренне радующуюся новой обстановке, он вспомнил, как они встретились на пляжной вечеринке в Майами. Она прилетела на съемки, а он по делам. Отец настоял на том, чтобы Эш вечером немного расслабился. И каким-то образом он оказался на той вечеринке. Лейла сама подошла к нему. Она была пьяна и весела, постоянно хохотала и неумело шутила, пыталась казаться взрослой. Ей было всего восемнадцать лет, и после длинной череды опытных и умелых любовниц и случайных романов, она стала для него глотком чистого воздуха. Неиспорченная, не смотря на свою профессию и сомнительные слухи о слабой морали моделей , простая и легкая в общении, непосредственная и веселая и очень нежная. Она станет для него хорошей женой и матерью его детей.
Занятый своими мечтами о прекрасном будущем с Лейлой, Эштон Харт не заметил, как реальная Розмари Митчелл вошла в зал ресторана. По дороге, перекинувшись приветствиями со знакомыми, женщина поднялась к их столику. О ее присутствии за своей спиной Эш догадался по вытянувшемуся лицу Лейлы. Девушка расцвела в улыбке, и даже приподнялась с места.
– Начали без меня?
– обходя столик, медовым голоском спросила Роз.
– Привет, Эш.
– прохладные губы без намека на помаду быстро коснулись его щеки, в ноздри ударил цитрусовый аромат ее духов. Он сдержано улыбнулся, пробормотав слова приветствия, но ее вниманием уже владел другой человек.
– Привет, Лейла. Я Розмари.
– повернувшись к девушке, Мари протянула ей руку, и Лейла, не скрывая восторга и восхищения, пожала ее. Эш недовольно нахмурился. Ему не нравилось, что его невеста смотрит на Розмари с щенячьим восторгом. Конечно он понимал, для многих поклонниц моды, Розмари Митчелл стала кумиром для подражания. С ней искали знакомства, ее боготворили, ей завидовали и льстили, шли на отчаянные поступки, чтобы попасть в список моделей, с которыми она согласилась бы работать. Все, чего касались ухоженные ручки Розмари, превращалось в золото, и только он - Эштан Харт - в камень. Как там говорится… незнание не освобождает от ответственности? Выходит, что они оба виновны.
Пока дамы обменивались дежурными приветствиями и комплиментами, Эштон незаметно изучал Розмари. Она показалась ему довольной жизнью, в хорошем расположении духа, весьма милой и вежливой, но совершенно безвкусно одетой. Подобный промах был простителен восемь лет назад, когда Розмари еще только входила в мир большой моды и шоубизнеса, но не сейчас. Пару лет назад она запустила пробную коллекцию одежды собственного моделирования, которая прошла на ура. Как все люди творческой профессии Розмари стремилась к разнообразию, и не могла долго заниматься одним и тем же делом, хоть оно и приносило ей хороший доход и удовлетворение. На той единственной коллекции она выдохлась, новые идеи не поступали, и Мари запустила новый проект. Год назад она начала писать картины в стиле модерн. Эш видел пару эскизов, но по незаконченным наброскам трудно было определить, нравится ему или нет новое увлечение неуемной Розмари. Взгляд Эштона медленно вернулся к облачению молодой женщины. Яркое апельсиновое платье невыгодно сказывалось на оттенке ее кожи, длина не соответствовала возрасту, низкий вырез на груди - размерам. У Розмари было красивое и стройное тело, но в этом платье она выглядела изможденной и близкой к анорексии. Выпирающие ключицы смущали даже его, давно свыкшегося с худобой Мари. Но больше всего Эштона поразило обилие драгоценных украшений вперемешку с элитной бижутерией. Все то, в чем когда-то Розмари обвиняла Филиппа Перье, Эш увидел в ней. Объяснение напрашивалась только одно - душевное и моральное состояние Роз не так позитивно, как она стремиться показать. Ее выдавала явная нервозность резких жестов, преувеличенно громкий смех, натужная, показная улыбка… на грани отчаянья. И только Лейла была настолько
Девушки ненадолго замолчали только, когда принесли заказ.
– Эш, так мило.
– с милой улыбкой промурлыкала Мари, когда перед ней поставили ее любимое блюдо. Семга, тушенная с баклажанами под сыром и роллы с копченым угрем.
Лейла слегка опешив, изумленно уставилась на объемные тарелки Розмари.
– Ты все это съешь?
– смущенно спросила она. Митчелл впервые за вечер улыбнулась искренне и расслабленно.
– О да. Я больна одной зависимостью. И это вкусная еда в хороших ресторанах. Кстати, ты в курсе, что Эш отлично готовит роллы в домашних условиях.
– Правда?
– еще больше удивившись, Лейла вопросительно посмотрела на жениха.
– Прочему ты мне не говорил? Точнее, не готовил?
– Ты не любишь японскую и китайскую кухню.
– напомнил Эштон.
– Я еще умею печь печенье и шарлотку с яблоками и манный пирог.
– Фу, какая гадость.
– девушка шутливо фыркнула и сморщила хорошенький носик.
– Ты не права. Все, что готовит Эштон, необыкновенно вкусно.
– вмешалась Розмари, встав на защиту кулинарных способностей сводного брата. Они обменялись теплыми взглядами. В такие моменты Эш особенно остро чувствовал, что они семья, и на душе сразу становилось легче.
– А я-то думала, что вы питаетесь исключительно в ресторанах.
– с обескураживающей прямотой заявила Лейла. Розмари послала Эштону осуждающий взгляд.
– Ты, я смотрю, стал лентяем.
– грозно заметила она.
– Или подружку балуешь? А зря. Тебе стоит ее откормить.
– Я безнадежен, Мари. Я так долго пытался откормить тебя, но ничего не вышло.
– Эш смерил Розмари выразительным взглядом.
– Не, меня откармливать не надо. Я уже много лет на диете.
– серьезно сообщила Лейла. Она снова повернулась всем корпусом к своему рыжеволосому кумиру в наинелепейшем платье цвета “оранж”, напрочь забыв о своем спутнике.
– Скажи, Розмари, а как тебе удается держать себя в форме, при такой … хм… странной зависимости?
– Повезло с комплекцией. Сколько не ем, ни на груди, ни на бедрах не сказывается. Как говаривал Эш, тоща, как палка.
– усмехнулась Розмари.
– Я такого не говорил.
– покачал головой Харт.
– О, ты все забыл. А, между прочим, именно ты добавил мне пару-тройку комплексов.
– Тебе совершенно не из-за чего комплексовать.
– заверила ее Лейла.
– Эш просто завидует твоей популярности. Ты талантлива, то, что ты делаешь … - девушка сбилась в избытке чувств и развела руками.
– Это искусство, и оно прекрасно.
– Извини, Лейла, но я, вообще-то нахожусь здесь - весь такой неталантливый и неугодный.
– Я не хотела тебя обидеть, милый.
– девушка соизволила посмотреть на него.
– Но умение складывать цифры, ворочать миллионами и командовать людьми большого таланта не требует. Достаточно хорошего образования и определенного опыта и знаний в этой области.
– Ох, какая ты умная у меня.
– иронично заметил Эштон.
– Да, я такая.
– кивнула Лейла. Розмари прыснула от смеха.
– Зато ты красивый. Ой, Розмари, ты тоже очень привлекательна.
– Спасибо, Лейла.
– прикладывая салфетку к уголкам глаз, Мари продолжала хохотать. Но мисс Барт только вошла в раж. Остановить ее было сложно.
– А знаете, у Эштона все-таки есть талант.
– Да неужели?
– Харт в притворном изумлении приподнял брови, и бросил на забавляющуюся Розмари предостерегающий взгляд.
– Ну, да.
– подтвердила Лейла.
– Только ты закопал его в землю.
– О чем речь, соизволь уточнить.
– попросил Эштон.
– Я говорю о выставке Розмари. Той самой первой, где на большинстве фотографий запечатлен ты. Это было сильно, проникновенно. Именно тогда влюбилась в тебя. Эти твои глаза, честные, загадочные, глубокие, властные и в тоже время ранимые, смотрящие прямо в душу. От них невозможно было скрыться. И как вам удалось? Бьюсь об заклад, что каждая женщина, смотрящая на работы Розмари, чувствовала себя единственной и любимой незнакомым темноволосым парнем с фотографии. Сыграть такое - это огромный талант, Эштон. Я бы не смогла.