Смотрите, Джейн забивает!

Гибсон Рэйчел

— Ты сделал это со мной, — заорала она. — Я знаю, что ты. Догадываюсь, что тебе наплевать на то, что я в самом деле нуждалась в этой работе. Ты облажался в воротах, а выкинули меня, — она почувствовала, как глаза защипало, и это еще сильнее разозлило ее. — Кого вы обвинили в поражении прошлой ночью? А если сегодня вы проиграете, кого будете обвинять? Ты… ты… — Джейн запнулась. Одна рациональная часть ее мозга приказывала ей заткнуться, уйти, пока она еще могла это сделать. Просто обойти его и уйти, пока у нее еще оставалось чувство собственного достоинства.

Как

плохо, что она совсем не собиралась слушать эту часть мозга.

* * *

— Ты назвала его большим тупоголовым придурком? — спросила Каролина, когда позже, тем же вечером, они вдвоем сидели на диване у Джейн, наблюдая, как языки пламени в газовом камине лижут фальшивые поленья. — Почему ты не пошла ва-банк и не назвала его какашкой?

Джейн застонала. Хотя прошло уже достаточно времени, ее все еще передергивало от смущения.

— Не надо, — взмолилась она и поправила очки на переносице. — Меня утешает только то, что я никогда больше не увижу Люка Мартино.

Но она не думала, что когда-нибудь забудет выражение его лица. Что-то типа ошеломленного удивления, за которым последовал смех. Джейн хотелось провалиться сквозь землю, но она даже не могла винить Люка за то, что он смеялся над ней. Его наверняка не называли большим тупоголовым придурком со времен начальной школы.

— Вот черт, — сказала Каролина, поднося бокал вина к губам. Сегодня она забрала свои блестящие светлые волосы в идеальный хвост и, как всегда, выглядела восхитительно. — Я-то думала, что ты могла бы познакомить меня с Робом Саттером.

— С Кувалдой? — Джейн покачала головой и глотнула свой джин-тоник. — У него вечно сломанный нос и синяк под глазом.

— Я знаю, — Каролина улыбнулась, и ее глаза немного затуманились.

— Он женат, и у него ребенок.

— Хмм, ну, тогда с кем-нибудь одиноким.

— Я думала, у тебя есть парень.

— Да, но это не увенчается хеппи-эндом.

— Почему?

— Не знаю, — вздохнув, сказала подруга и поставила бокал на кофейный столик из вишни. — Ленни симпатичный и богатый, но о-о-очень скучный.

Сие означало, что он, вероятно, был нормальным и не нуждался в том, чтобы его улучшали. А лучшая подружка Джейн была прирожденным «улучшателем» парней.

— Хочешь посмотрим игру? — спросила она.

— Нет, — Джейн покачала головой.

Это было соблазнительно, действительно соблазнительно, взять пульт и найти канал с игрой, чтобы посмотреть, кто выигрывает. Но это только сделает все еще хуже.

— Может быть, «Чинуки» проиграют. Их проигрыш заставил бы тебя почувствовать себя лучше.

Не заставил бы.

— Нет, — Джейн откинула голову назад на цветную спинку софы. — Я больше никогда не захочу смотреть хоккей. — Но она хотела. Она хотела сидеть на местах для прессы или поближе к площадке. Она хотела почувствовать энергию, пронзающую ее, наблюдать за безупречной игрой, за борьбой, разворачивающейся в углах, или за Люком, делающим идеальный сейв. — Как только я подумала,

что наладила отношения с игроками, меня уволили. Я обыграла Роба и Люка в дартс, и они все подшучивали над моими лесбийскими очками. И той ночью мне не надоедали телефонными звонками. Знаю, мы не стали друзьями, но я думала, они начинают верить мне и принимать меня в свою стаю. — Джейн подумала секунду и добавила: — Как собаки динго.

Каролина взглянула на часы:

— Я пробыла здесь пятнадцать минут, а ты все еще не сказала ничего стоящего.

Джейн не надо было уточнять, о чем говорит подруга. Она слишком хорошо знала Каролину.

— Я думала, ты пришла, чтобы развеселить меня, но ты просто хочешь услышать о раздевалке.

— Я пришла не для того, чтобы веселить тебя, — Каролина повернулась к Джейн и положила руку на спинку софы. — Позже.

Джейн не задолжала ни грамма преданности хоккеистам. Не теперь. И она ведь не собиралась выложить все это в книге откровений.

— Ладно, но это было не так, как ты думаешь. Не так, как будто я оказалась одна среди по-настоящему мускулистых тел. Ну, вообще-то так, но я не опускала глаз, и каждый раз, когда я проходила мимо игроков, они снимали свои раковины.

— Ты права, — сказала Каролина, наклоняясь и забирая свое вино со столика. — Это не то, что я себе представляла. Это еще лучше.

— Разговаривать с голым мужиком, когда ты полностью одета, гораздо труднее, чем ты думаешь. Они все потные и разгоряченные и не хотят общаться. Задаешь им вопрос, а они фыркают в ответ.

— Очень похоже на трех моих последних бойфрендов во время секса.

— Это не так весело, как секс, поверь мне, — Джейн покачала головой. — Некоторые из них совсем не говорили со мной, и это делало мою работу на самом деле трудной.

— Да, я знаю эту часть, — Каролина пренебрежительно отмахнулась. — Итак, у кого самое лучшее тело?

Джейн подумала минуту.

— Ну, они все потрясающе сложены. Мощные ноги и торсы. У Марка Бресслера, наверное, самые большие мускулы, но у Люка Мартин`o есть татуировка в виде подковы в нижней части живота, которая заставляет тебя желать упасть на колени и поцеловать ее на удачу. А его задница… совершенство, — Джейн прижала холодный бокал ко лбу. — Как ужасно, что он придурок.

— Звучит так, будто он нравится тебе.

Джейн опустила бокал и уставилась на Каролину. Нравится ей? Люк нравится ей? Парень, из-за которого ее уволили? Боль, которую она чувствовала от предательства Люка, была сильнее, чем от предательства остальных игроков вместе взятых. Что, когда она поразмыслила над этим, вероятно, оказалось совсем не разумным, учитывая, что она на самом деле не знала его, а он не знал ее. Просто Джейн подумала, что между ними наметилась какая-то дружба, и, если быть честной, ей бы следовало признать, что она также чувствовала слабое влечение к Люку. Нет, влечение было слишком сильным определением. Интерес — вот это гораздо лучше описывало то, что она ощущала.