“Смотрите, кто пришел!” и другие пьесы

Арро Владимир Константинович

В крошечном сквере посреди двора на скамейке возле песочницы сидит седоголовый, но не старый еще мужчина в плаще, курит. Рядом с ним чемоданчик-дипломат, коробка из-под сигарет. Это Лев. Из парадной в углу двора выходит молодая женщина с таксой на поводке, некоторое время стоит поодаль. Затем, отпустив собаку, проходит ко второй скамейке, противоположной к первой, садится, закуривает, слегка бравируя своей отстраненностью, как это делают женщины, долго живущие в одиночестве. Наблюдает за таксой, глубоко, по-мужски затягиваясь сигаретой. Это Татьяна.

Лев не отводит от нее глаз, и это ее раздражает.

Татьяна. Мальва, фу!.. Фу, я сказала!

Лев (полуобернувшись к собаке). Смотрите-ка, слушается. Англичане, говорят, придумали для непослушных собак ошейник с датчиком. Хозяин дает слабый ток, и – порядок. Дистанция при этом может быть около двухсот метров, экая прелесть.

Татьяна не реагирует.

Я вот думаю, не купить ли лицензию. Как, по-вашему, сбыт найдет? (Пауза.) Можно расширить область применения. В педагогических целях, допустим… Опять же, в супружеских отношениях. «Ко мне, я сказала!» А он у пивного ларька, с товарищами… Как вам это понравится? (Пауза.) Чем-то все равно торговать надо. Вы чем торгуете?

Татьяна гасит окурок, поднимает воротник, встает.

Татьяна. Мальва, ко мне!

Лев. Ну, а что такого, теперь все чем-то торгуют.

Татьяна. Ко мне, я сказала!

Лев. Чудная собака, ухоженная. Защищает-то хоть хорошо?

Татьяна. Хотите проверить?

Лев. Упаси бог. (Встает.) Пойти и мне, что ли, с вами прогуляться.

Татьяна. Да вы что, дядечка?

Лев. А чего, тоже буду вас охранять.

Татьяна. От кого? Пока, кроме вас, к нам никто больше не пристает.

Лев. Ну, могу от себя… Кстати, сигареты кончились. Не одолжите? С отдачей.

Татьяна. Да ради бога. (Бросает ему пачку.)

Лев. Смотрите-ка, пахитоски!.. (Закуривает.) А в наше время дамы «беломорине» радовались.

Татьяна. Знаю, тогда не курила.

Лев. А я, сколько себя помню, всегда курил.

Татьяна. Плохо.

Лев. Плохо. Вон в том углу двора росла трава. А на ней лежали дрова. Гниловатые такие поленницы… грибным лесом несло от них… Вот – за ними. Первые мои папиросы назывались «Ракета». Мы это дело расшифровывали так: «Ребята, асторожней курите, етот табак атрава». (Смеется). А?.. Как?..

Татьяна. Плохо.

Лев. Чего ж хорошего…

Татьяна. Когда это было?

Лев. Что?.. А, до войны.

Пауза.

У соседей пудель, препротивнейшее создание… Истерический тип… Валерьянкой отпаивают… А чуть что с животом, водку дают… Как немцу – тридцать три грамма… (Пауза.) Ваша не пьет?..

Татьяна. Не пьет и не курит. (Встает, провожая взглядом собаку, оборачиваясь ко Льву спиной.)

Лев. Да, собачникам у нас нелегко, выгуливать негде. С одной стороны – Невский проспект, с другой – Англетер. В Сашкин сад разве… Не ходите?

Татьяна. Далековато.

Лев. С вашими-то ногами?

Татьяна. Так. Еще комментарии будут?

Лев. Не гневайтесь… Я просто…

Татьяна. Вот и не надо.

Лев (встает). Вы уходите?..

Татьяна. Да, нам пора.

Лев. Так она ж ничего не успела.

Татьяна. Господи, ну а вам-то что?

Лев (заступая ей путь). Не уходите.

Татьяна. Не поняла.

Лев. Ну, сядьте, посидите еще.

Татьяна. Зачем это?

Лев. Поговорим.

Татьяна. О чем?

Лев. Можно и о собачках.

Татьяна. С какой стати?

Лев. Нет, кроме шуток.

Татьяна. Скажите, пожалуйста!.. А вы кто?

Лев. Я-то? В командировке.

Татьяна. Ну так а я-то причем?

Лев. У меня скоро поезд.

Татьяна. Ну и с Богом.

Лев. Время еще есть.

Татьяна. Не понимаю, у вас последние часы в этом городе, а вы сидите в темном дворе. Сделали бы что-нибудь, чтобы запомнилось… Пошли бы куда-нибудь. Да хоть в пивную, тут, в соседнем квартале…