Смотрящий по России
Шрифт:
Степаныч уже в шестой раз сопровождал груз. До него был некто Севастьянов Алексей, лет тридцати от роду. Помнится, парень этот был неимоверно болтливым, рот у него не закрывался даже тогда, когда следовало бы помолчать и подумать. В таких серьезных делах, как перевозка ценного груза, это вовсе не мелочь, подобная черта характера могла очень здорово раздражать влиятельных людей, так что не было ничего удивительного в том, что парень вдруг неожиданно исчез. Куда? О таких вещах не спрашивают. Возможно, где-то по пьяной лавочке сказал лишнее, и пустое бахвальство стоило ему жизни.
Степаныч был молчалив,
Тарантул, стараясь поглубже спрятать накатившие тревожные чувства, прошелся между машинами. Попытался отыскать на лицах парней нечто похожее на тревогу, но увидел лишь сплошной скучный профессионализм. Они как бы говорили — нам все равно чем заниматься, потребуется, будем стрелять!
Подошел Петр. Лицо его было взволнованным. Отозвав Тарантула в сторонку, он доложил:
— Вы оказались правы. За грузом наблюдали…
— Кавказцы? — перебил Тарантул.
— Да. Их обезвредили в тот момент, когда они собирались выстрелить в машину сопровождения из «мухи».
Тарантул невольно чертыхнулся:
— Разумеется, взять живым никого не удалось?
Петр отрицательно покачал головой:
— Никого. Насколько я понял из объяснений Макса, если бы они замешкались, то отряд прикрытия был бы уничтожен.
— Ладно, хорошо хоть так, могло быть еще хуже, — не без труда согласился Тарантул. — Наверняка была еще одна группа, которая должна была напасть на машину сразу после выстрела.
— Она и была, — неохотно согласился Петр.
Тарантул удивленно поглядел на него:
— Им что, дали свободно подойти к объекту?
— Все не так просто… На дороге велись ремонтные работы. У нас вечно что-нибудь ремонтируют. Сразу разобраться было сложно. А группа, которая намеревалась напасть на объект, маскировалась под обычных работяг. С лопатами, в телогрейках, все как положено. Один из наших парней оказался глазастым и заметил у «работяги» под курткой бронежилет. Но едва их попытались задержать, они, отстреливаясь, сумели скрыться.
Тарантул нахмурился. Можно только представить, к каким серьезным последствиям могло привести исчезновение драгоценного груза. Подозрение в первую очередь упало бы на самого смотрящего. Все рассуждали бы примерно так: кусок в сто пятьдесят миллионов долларов способен ввести в грех даже святого! По существу это был бы приговор Владиславу. Кроме законных воров, которые никогда не простили бы смотрящему провала операции, на Варяга развернули бы настоящую охоту спецслужбы во главе с вице-премьером.
Объяснение со смотрящим обещало быть нелегким. Коронованный не терпел неприятных сюрпризов. Одно утешало — все обошлось. Но в следующий раз надо быть более осмотрительным. А следовательно, впереди большая организационная работа. Нужно проработать новый маршрут, поменять группу сопровождения и, главное, выяснить, через кого именно произошла утечка информации.
— Хорошо, — кивнул Константин. — Выдвигаемся! На всю операцию пятнадцать минут.
Это было на десять минут меньше, чем обычно, но Петр понимающе кивнул:
— Сделаем!
Следующий день тоже начался с неприятности. Несмотря на все предосторожности, берлога Варяга оказалась опять засвеченной. Оставалось только ломать голову, как это вышло.
Теперь Тарантул отчетливо понимал, что все его опасения были не напрасны, — враг находился не просто где-то рядом, он дышал в спину! Тарантул почти физически ощущал, что от этого злобного дыхания у него начинает плавиться затылок.
Все началось с того, что одному из охранников, дежуривших у подъезда, проходивший мимо шкет сунул клочок бумаги и тут же скрылся за ближайшим углом. Развернув маляву, телохранитель осознал ее важность, в ней говорилось о том, что «пиковые» вызывали Варяга или его доверенное лицо на «толковище», а следовательно, его убежище было раскрыто. Неприятно. Значит, он, Тарантул, чего-то недоучел. Можно было бы перебраться на другое место, обрубив все концы, но где гарантии, что через неделю не объявится точно такой же пацаненок? А потому следовало выяснить все.
Встреча была назначена в шесть часов вечера в Измайловском парке. Место, больше подходящее для неспешных прогулок и пикничка. Здесь чаще всего бродит мирный и незлобивый народ, расположенный к затяжным гуляньям и обильному пивовозлиянию. Даже самые ярые беспредельщики стараются обходить его стороной и не устраивать на территории лесопарка потасовок. Измайловский парк — некое нейтральное место, где всем должно быть хорошо. Братва рассуждала здраво — нельзя всю столицу превращать в полигон боевых действий, должны существовать заповедные места, где можно было бы без особого напряжения прогуляться с подругой. И при этом оставаться в уверенности, что тебя не подстрелят как куропатку из-за ближайшего куста.
До недавнего времени все обстояло именно таким образом. Братва строго придерживалась неписаных правил. А следовательно, человек, пославший эту записку, был из иного круга. Чужой, одним словом!
Как бы там ни было, но на него стоило посмотреть.
В маляве было обговорено, что Варяг может явиться на стрелку в сопровождении двух человек. Что ж, пусть так и будет. Тарантул решил взять с собой двух проверенных людей. Варяга не следовало привлекать к этому «мероприятию».
Макс и Валера застыли на значительном расстоянии от скамейки. Остальные находились неподалеку, смешавшись с отдыхающими и готовые объявиться по первому же зову. Тарантул не простоял у скамейки и пяти минут, как из-за дерева, отделившись от толпы прогуливающихся, к ним навстречу вышли три человека. Точнее, был один, а двое других, широких как шкафы, шли следом.
Тарантул сразу догадался, что именно этот чернявый человек назначил встречу, и по тому, как тот его разглядывал, догадался, что о нем знают куда больше, чем можно было предполагать. А следовательно, этот человек очень опасен.
— Твоя малявка? — спокойным тоном спросил Тарантул, не пожелав здороваться с незнакомцем.
— Давай сначала присядем, так нам будет удобнее… А наши мальчики пускай постоят в сторонке.
На губах незнакомца промелькнула улыбка, и Тарантулу она не понравилась. Что же еще в нем было неприятного? Да, кажется, кавказский акцент. Или все-таки показалось?