SMS
Шрифт:
И он поцеловал. Очень смешно.
– Ты великолепно выглядишь, – заявил папа, когда суета в дверях поутихла и собаки перешли на более-менее ровное дыхание, а Богдан снова прижал к уху телефонную трубку и забубнил что-то вроде: «если у тебя запросы скромные, можешь отрываться»…
– Спасибо.
– Хорошо посидели?
– Посидели как обычно. Впрочем, банкет продолжается, просто я ушла.
– Добиралась на метро?
– Меня подвезли. Па, я чертовски устала. С собаками гуляли?
– Да, мы выходили.
– Замечательно. Господи, что это? – последнее относилось к звонку в дверь, – Кто это может быть?
Собаки снова с веселым тявканьем кинулись к двери. Экий праздник!
Папа глянул в глазок и открыл. На пороге стоял Терехов:
– Прошу прощения за вторжение, здравствуйте, – сказал он папе и повернулся ко мне, застывшей с открытым ртом, – Это ты потеряла? Я подумал, что нужно их сразу отдать.
Он протянул мне связку ключей, болтавшихся на кольце с какой-то мягкой зверюшкой, и тут же наклонился погладить Кларенса, который почему-то страшно обрадовался гостю.
– Это не мое! – возмутилась я, чувствуя, как полыхает лицо. – Как ты узнал где я живу?
– Тоже мне проблема!
Папа смотрел вопросительно, Терехов – так, словно хотел подсказать, что в самый раз представить его семье. Богдан тоже нарисовался в прихожей, хотя только минуту назад ушел в свою комнату, исполнив роль в ритуальном буйстве «мама пришла».
Ну, куда ж тут деваться?
– Это Вадим Петрович Терехов, папа. Вадим, это мой папа, Сергей Николаевич.
«Кофе?» – «С удовольствием, но, боюсь, что …»
«Много слышал о вас» – «А я никак не могу разговорить Лену…»
«Люблю ваши книги» – «Правда? Пора бы и мне их прочитать»
Они ворковали, как два старых приятеля.
А я …
Минут через двадцать я попыталась вмешаться:
– Папа, Вадим Петрович любезно поднялся на минутку, потому что решил, что это я забыла в его машине ключи. – (Кстати, кто же это их там обронил?) – Досадная ошибка. Он устал не меньше моего, думаю, что …
Оба повернулись ко мне и уставились с недоумением, как будто мое присутствие на собственной кухне оказалось чем-то неуместным.
– Думаю, Вадим не будет возражать, если ты отправишься отдыхать, – предположил папа.
– Конечно, нет! Но если я мешаю…
– Мы просто пойдем ко мне в комнату, – заявил папа, после чего они встали, взяли свои чашки и действительно удалились в его кабинет.
С минуту я посидела в кухне, но так и не уловила ни одной связной мысли по поводу того, что происходило.
Знаю, что тут можно сказать. Обыкновенный роман. Ну да, все нынче начинается на работе. Или в институте. Или в детском саду. Ну не на балу же. И все реже – в гостях у друзей. Банальная история. «Они просто обязаны полюбить друг друга». Только я вовсе не кокетничаю. И не перекладываю старую сказку на тысячу первый по-прежнему не новый лад. Типа «какая неожиданность! Да вот же она, оказывается, любовь-то!» Не моя вина, если это так выглядит. Нет.
Нет. Нет. Она – не она, разве вы еще не поняли?
Нет.
Громыхала в душе. Потом дверями.
Заглянула к сыну. На экране монитора – схватка, жуткие вопли.
«Слишком жестокая игра» – «Тут не надо убивать, достаточно нейтрализовать»
Выпила полфлакона корвалола. Тихонько включила диск «Релакс» у изголовья постели. Не важно, что я хочу. Вернее, не важно, что …
Приглушенные голоса. Хлопнула входная дверь.
Слава Богу! Точно сто пудов с плеч. Наконец-то почувствовав себя дома, я с умилением взглянула на окно. Между портьерами было видно, как сыпет снег, и пушистые белые хлопья словно светятся изнутри. Нет места лучше дома. Особенно, когда здесь нет посторонних.
Меня разбудил бодрящий запах кофе. Приятное ощущение. А легкая тревога помогла сократить до минимума обычно затяжной прыжок из сна в реальность. В этом кофейном аромате было нечто необычное. Никто в доме не просыпался раньше меня, и тем более не готовил завтрака. Я села в постели и прислушалась. Клар, спавший со мной, тоже деловито поднял голову и вильнул хвостом.
– Доброе утро, – приветствовала я любимого пса, и он тотчас радостно спрыгнул с постели, готовясь, как обычно, сопровождать меня в ванную.
Но я отправилась инспектировать кухню.
С ума сойти. Папа. Он сидел за столом и смотрел по телеку «Доброе утро», сжимая в руках чашку, над которой вился легкий дымок. При виде меня мило улыбнулся:
Доброе утро.
– Привет. Тебе что не спится? – если по утрам я не бываю груба, то только с Богданом. Потому что он, как и я, об эту пору всегда не в духе. Можно нарваться.
Что касается папы, то еще на заре нашего воссоединения мы оговорили: по утрам со мной не препираться.
– Умывайся, я сварил кофе, – миролюбиво ответил он.
– Вижу. Это откровенный подхалимаж. Тебе что-то надо от меня. – Ай, какая же я дура! – О чем вы вчера говорили с Тереховым?
– Не стоило называть меня подхалимом.
– Говори, о чем вы вчера сплетничали? – я приняла у него из рук чашку и сделала глоток.
– Нет, не скажу.
– Что?!
– Ты относишься предвзято даже ко мне, не то, что к Терехову. Не вижу смысла говорить с тобой на эту тему.
– Что?!
В ответ прозвучала длинная и сложная английская фраза. Кажется про кофе и погодные аномалии.
Приехали. Тупик. Для справки: мой папа – не просто англофил, он англоман. Обожает все английское – язык, традиции, культуру, манеры и прочее. Здесь есть интересный момент: когда что не по нему, он удаляется в «Англию», и становится совершенно неприступен.
Ну и ладно.
Остается только смириться. В самом деле, не ругаться же мне с папой из-за Терехова. О чем бы они там не говорили. Плевать.
И вообще, я чувствовала себя довольно легко, учитывая, что самоедство – моя любимая трапеза, что по утрам, что перед сном. Да, целовалась вчера со своим врагом. И это славно. Хоть какое приключение.