Смута. Письма самозванки
Шрифт:
Зыряну нужен был конь. Без коня далеко не уйдешь. За Москвой, где сейчас царствует Василий Шуйский, начинаются дикие земли, где всяк сам себе царь, будь ты коронный польский гетман или новый самозванец на московский трон. Отряды лихих казаков запорожцев или польские разъезды – простому человеку все одна беда. Отнимут последнее, а то и жизни лишат.
Над лесом поднимался скупой дымок очагов. Зырян довольно улыбнулся:
– Не сожгли еще деревеньку-то, Кочубейка.
Арапчонок беззвучно скользил за статной
– Добудем коня, – радостно сообщил казак, – а там – айда в степь вольную. – Кочубейка лишь хмуро молчал, искоса поглядывая на Зыряна. – Надеюсь, хоть харч у них остался, не все выгребли.
С первого взгляда в деревне было тихо. Смерды на козлах пилили дрова. Девки таскали воду из колодца в деревянную бадью, стоявшую у порога хозяйского дома.
«Имение небольшое, – отметил про себя Зырян, – но доброе. Обошла его беда стороной».
Крыши у крестьянских изб были крыты доской, а не соломой, как у большинства. Зырян потер руки. Здесь уж точно разживутся. Кочубейка расплылся в черной улыбке.
– Ну, с Богом! – Зырян вытащил из-под кафтана потемневший образ на веревке и бережно поцеловал его. Что-то тихо прошептав, Зырян засунул образок обратно под рубаху и дернул арапчонка за рукав.
– Сиди здесь. Никуда не лезь. Сам управлюсь.
Кочубейка молчаливо кивнул. Фигура Зыряна скрылась в кустах.
Хозяин усадьбы, поместный дворянин Ермолай Соснов, ловко раздавал тумаки смердам на заднем дворе усадьбы.
Он ругался и таскал крепостных за бороду, приговаривая:
– Куды твои глазища слепые смотрели?
Лес, который смерды сняли с пеньков, оказался негодным для постройки нового дома. Бревна оказались кривыми и сучковатыми.
– Ну как из него строить? – рьяно ругался Соснов, успевая при этом ударить стоявшего ближе к нему смерда тонкой тростью.
– Прости, барин, – выли смерды, падая на колени и утыкаясь головой в землю. – Прости.
Соснов, скорчив недовольную рожу и задрав глаза кверху, беспрестанно причитал:
– Не я, не я. У Господа прощения просите, ироды. Столько леса загубили.
Он вновь хватал смерда за бороду и остервенело таскал за нее. Отойдя от гнева, Соснов скинул кафтан на свежеструганные стволы и пошел в дом. На полдороге он остановился, поднял в небо кулак и хрипло рявкнул:
– На дрова лес катите. Чтобы через два часа здесь чисто было. Гости пожалуют.
Два часа. У Зыряна было всего два часа, чтобы обчистить барские закрома и увести со двора коня, а лучше двух.
– Погоди, кровопийца, – пробубнил про себя Зырян. – Будет тебе Юрьев день.
«Может, сжечь барскую усадьбу ко всем чертям? – закралась в его голову шальная мысль. – Все равно ж разграбят. Если уж я дым от печных труб из-за леса углядел, так другие и подавно усмотрят».
«Тогда ж что получается?» – Зырян сел. Получается, он и не казак вовсе, а такой же разбойник, как те, что сейчас во множестве по Руси гуляют.
Нет, не такой.
«Негоже казаку лихоимством заниматься! – подумал Зырян. – Возьму харчи и лошадей, и поминай только».
Нужно обойти усадьбу со стороны реки. Там огороды близко к реке подходят. Не заметят. Зырян вскочил на ноги и, пригнувшись, стал осторожно красться к реке. Неожиданно в усадьбе раздался шум. Зырян испуганно присел на корточки.
Кочубейку, ухватив за разноцветный кафтан, тащили на барский двор. Приказчик уже стоял на крыльце, деловито подперев бока руками. Кочубейка визжал и пытался укусить то одного мужика, то другого. За что неизменно получал от крестьян тычину в бок или в спину.
– Ну, не шибко усердствуйте, – довольно ворчал приказчик, глядя на брыкавшегося мальчишку с кожей, как смола.
Кочубейку подвели к крыльцу и поставили на колени.
– Ты кто ж такой будешь? – сердито буркнул приказчик Коростев. Но буркнул больше так, для острастки, чтобы напугать, хотя Кочубейка и без того был испуган и озлоблен.
Кочубейка поднял затравленные глаза на приказчика.
– Арапчонок! – лихо рассмеялся Коростев. – Николай Угодник, да откуда же ты такой здесь взялся? – Приказчик хлопнул себя по пузу, выпиравшему из-под пояса. Настроение приказчика резко улучшилось и приняло добродушное расположение.
– Какая птица в наших краях. Сенька! – Коростев толкнул одного из стоявших рядом слуг в плечо. – Сбегай за барином, передай ему, арапчонка поймали. Я покудова сам с ним поговорю.
Приказчик медленно спустился с крыльца и осмотрел Кочубейку.
«Одежа на нем какая-то шутовская», – предположил приказчик.
– Может, и правда шут? – вякнул державший арапчонка смерд.
– А ты не вякай, когда не спрашивают! – осадил его приказчик. – Барин сам разберется. Ему видней.
Пленители Кочубейки согласно закивали головами.
– Вот угораздило! – выругался Зырян.
Не нужно было арапчонка одного у леса оставлять. Здешние смерды, как волки, по лесам шастают.
Деревянные ворота, запиравшие имение дворянина Соснова снаружи, заскрипели. В имение залетели два всадника и быстро спешились с коней.
Зырян перемахнул через огороды и тихо подобрался к барскому двору. Теперь он уже мог разглядеть лица всадников, приказчика и заплаканное лицо Кочубейки. Лицо хозяина имения Соснова было перепачкано печной сажей, а правая рука перевязана тряпицей. Кафтан был порван в нескольких местах, а на крупе лошади виднелись бурые пятна крови. Соснов, очевидно, совсем недавно поучаствовал в какой-то мелкой стычке, потому не успел привести себя в порядок согласно статусу боярина Димитрия. Его спутник, хмурый, не то монгол, не то татарин, хитро щурился на солнце, разглядывая арапчонка.