Смута
Шрифт:
– Быстро и чётко отвечай на мои вопросы. Понял?
– Да… - практически беззвучно прошептал барский слуга.
– Ты что ни будь знаешь о пленниках барина?
Парень опешил, но было видно, что задумался. Он было хотел даже приложить пальцы к рукам, но ещё раз взглянул на рукоять сабли у меня на поясе, после чего быстро передумал.
– Я слышал, что ратники обсуждали какого-то Пахома. Не знаю кто это такой, но они говорили, что он так храпит по ночам, что аж в доме слышно.
– Среди слуг или ратников есть кто-то с таким именем?
– Нет! Я вообще о таком в первый раз слышу.
– Бойцы живут в том отдельном доме? – я кивнул в сторону дома, чьё предназначение так и не смог понять.
– Да.
– Бойцы в том здании?
– Да. Ещё четыре куда-то убежали.
– Хорошо. Сиди здесь и будет тебе счастье. Если вылезешь и на клинок попадёшь, то не обессудь.
Парень закивал и для большей убедительности уткнулся лицом в раскиданное тут и там по земле сено. Я же вышел из конюшни и, махнув своим спутникам, подбежал к двери дома, вытащив из кобуры пистоль. Дверные петли были хорошо смазаны и внутрь дома мы проникли практически бесшумно. Дом был одноэтажным и представлял из себя обычную казарму на десять двухэтажных кроватей с отдельной печкой. Сейчас здесь было прохладно и две кровати были заняты. На них громогласно храпели двое бородатых мужчин, коротающих время за сном. Храпели они так громко, что мне показалось, будто под ногами трясутся половицы. В противоположном конце помещения была ещё одна дверь и непонятно куда она вела. Пройти через спящих воинов, не разбудив их, было практически невозможно, а потому жестом я позвал за собой маячившего за моей спиной Рубена, демонстративно вытаскивая из ножен дополнительно взятый кинжал. Рубен понял жест правильно и также вытянул свой клинок. Впервые мне приходилось убивать вот так из-подтяжка, не видя лица врага, но на моё удивление руки совсем не дрожали. Рубен также, почти бесшумно подошёл ко второму из ратников, и мы приготовились нанести удар. Я занёс руку и изготовился к удару, но тут глаза бойца раскрылись, и он посмотрел прямо на меня. Барский боец даже попытался было закрыться от удара, но ещё не очнувшееся тело не дало ему этого сделать. Заточенный до бритвенной остроты кинжал вошёл прямо в середину горла воина. Он задрожал, задёргался, пытаясь вырвать из раны клинок, но у него ничего не получилось, а я ещё продолжал его держать, надеясь, что это никто не услышит. Воин просто в один момент просто перестал дёргаться, а из его горла толчками продолжала выливаться кровь, заливая деревянные половицы казармы.
Рубен сделал всё намного быстрее и тише чем я, ударив через глазницу и сразу же достигнув мозга своей жертвы. Показав ему оттопыренный большой палец и обтерев кинжал об одежду убитого воина, я сразу же подбежал к двери и потянул за кольцо на двери, предварительно наведя в пустоту пистоль. Там оказалось что-то типа кладовой и на я разочаровано опустил руки. Похоже, что меня обманули.
– Ну и что там, командир? – раздался сзади голос Рубена.
– Кладовая. Ящики, мешки, пара мечей есть, но ничего, что нам нужно.
Я уже было развернулся и хотел возвращаться обратно, как услышал насвистывание. По началу показалось, что звук раздаётся снаружи, но Рубен кивком указал мне под ноги. Я тут же шагнул обратно в кладовую и полутьме постарался отыскать хоть что-то, что будет напоминать лаз. Долго искать не пришлось. В пробивающихся из-за моей спины лучах блеснула петля. Пришлось сдвинуть стоящий на люке ящик и потянуть за петлю. Люк поддался легко и внутри оказалась вертикальная лестница.
– Рубен, иди сюда. Если услышишь звуки боя, то бери Фабриса и бегите отсюда.
Парень кивнул, и я стал быстро спускаться по лестнице, надеясь, что мне ничего не помешает спуститься целым и невредимым. Так и вышло. Достигнув дна, я обнаружил небольшой коридор и помещение в конце него. Оно было освещено несколькими дорогостоящими лампами и вместе с тем внутри было множество колб, мензурок, чашек, каких-то коробочек, мешочков и других вещей, расставленных по полкам и на столах. Всем этим хозяйством заправлял невысокий лысый мужик, устам которого и принадлежало насвистывание. Он что-то делал на столе, выпаривая, поджигая и расталкивая какие-то смести в ступе. При нескольких горящих огнях, кипятящихся травах и булькающих жидкостях, здесь не было неприятного запаха, да и затхлость подвальных помещений отсутствовала.
– Заходи, мил человек. Чего ты встал там? – послышался вполне уверенный голос мужичка, который перестал наконец свистеть.
– Ты Пахом?
– Ты не из здешних что ли? – Пахом повернулся ко мне, - Точно не из здешних. Лихой чтоль?
– Не совсем. Что ты тут делаешь?
– Ну, если ты не знаешь кто я такой и прошёл через охрану, то явно не так прост. Сам как думаешь?
– Знал бы – не спрашивал. Но судя по тому, что здесь пахнет нормально, то вентиляцию делал толковый человек.
– Лестные слова ты мне говоришь. Сам всё тут делал. Я и вправду Пахом, а занимаюсь тем, что барин мне приказал – варю дурмантраву.
Что это за трава такая я не знал, но из названия всё было прекрасно понятно. Сам же местный Хайзенберг был столь же лысым, но невысоким мужичком. Он постоянно оглаживал свою густую окладистую бороду, среди которой вряд ли можно было найти хоть один не седой волос. С виду ему было лет так под шестьдесят, но в движениях его крепко сбитого тела не было усталости, как и в голосе продолжала чувствоваться сталь, которая ярко контрастировала с его доброжелательным тоном.
– Н-да… Даже если ты не пленник, то барин себе наказание уже получить должен. Есть какие-то документы по продажам?
– Это всё у барина, но у меня все граммовки чётко записаны. Я за этим внимательно слежу. Вот в этой книжечке. – он похлопал по небольшой, но толстой книжке, - Вы меня забрать пришли или как?
– Не знаешь где у Червонцева книга учётная? Это бы сильно мне облегчило работу.
– Значит ты из приказных. – расплылся в приятной улыбке Пахом, - Где книженция у барина я не знаю, но хранит он её словно зеницу ока.
– Пахом, забирай свою книжечку и поднимайся наверх. Там тебя встретят мои люди и отведут в нужное место. Только сильно не дёргайся, ведь сурский знают они плохо, а ножи острые.
Химик не стал пререкаться и, забрав свои записи, стал быстро подниматься по лестнице. Двигался он сноровисто и сверху нас встретил Рубен. Ему я приказал отводить Пахома в лес, а затем там дожидаться меня сколько посчитает нужным. Сам же я решил наведаться в барский дом, ведь факт рабовладения и не менее страшного преступления были подтверждены.
Таиться уже не было смысла, тем более что тела убитых рано или поздно найдут. Взяв в левую руку пистоль, а в правую кинжал, я вбежал в дом. Весь мой напал рассыпался практически сразу. Сразу на входе я столкнулся с мужиком немалых габаритов. Я видел его меньше трёх секунд, но сразу понял, что это был именно боярин Червонцев. Он был именно таким, каким его описывал Глеб: не очень высоким и толстым, чьё пузо занимало пространство ещё одного человека. Тело сработало быстрее, чем я смог осознать ситуацию. Кулак с сжатым в нём кинжалом впечатался в толстое лицо мужика, и тот от удара повалился назад.