Смутьян
Шрифт:
– О чём ты?
– свела брови, не понимая, к чему ведёт Вадик.
– Хотел тебе ещё до новости о ребёнке предложить. Ну а теперь просто сам Бог велит. Тут можно заключить брак.
– Прямо в колонии?
– удивилась я.
– Да, - кивнул он.
– У начальника колонии. Без колец и прочего, просто роспись. И тогда, на правах жены, ты сможешь попросить личное свидание. Целых трое суток. Дают номер, там можно жить, продукты покупать. Алкоголь только нельзя. Мы смогли бы увидеться и провести три дня вместе. Это только близким родственникам позволяют, или жёнам. Но, если ты
– Я согласна, - перебила его.
Синие глаза в очередной раз уставились на меня, не веря услышанному.
– Согласна?
– Да. Давай распишемся.
– И тебя не смущает такая вот тюремная свадьба?
– Вообще всё равно. Я мечтала, Вадик, не о красивом платье или медовом месяце. Я мечтала о мужественном плече рядом, о семье, о настоящей любви. Всё это я нашла с тобой. И мне совершенно плевать, где и по какой причине будет заключён наш брак. Я уверена, он будет крепче многих тех, на чьих свадьбах были лучшие платья, рестораны и голуби в штанишках.
– Голуби? В штанишках?
– изогнул он бровь.
– Да, - со смехом отозвалась я.
– Если они накакают на прическу невесте - будет не очень, как считаешь?
Вадим засмеялся. Потом сказал мне:
– Зайка ты моя. Это так важно было от тебя услышать. Это лучшее, что я вообще слышал в своей жизни. Да ты вся - лучшее, что со мной когда-либо случалось. Моя Алина, которую я отнял у всех и спрятал, и отниму ещё раз, если нужно будет.
В глазах снова собрались слёзы, а в горле ком. Настолько растрогали его слова. К тому же, я была абсолютно солидарна с Вадиком в этих чувствах.
– Время вышло, - раздался голос строгого охранника.
– Все на выход.
– Я позвоню, - сказал Вадим и вернул трубку на место.
Я кивнула, улыбнулась ещё раз ему на прощание и вышла в коридор.
65.
Постепенно я привыкла к отсутствию Вадима и редким звонкам. Конечно, ждала его и скучала, но эта разлука перестала мне казаться трагедий. Наверное, просто смирилась, что придётся подождать. Говорят же, что человек привыкает ко всему. Теперь я убедилась в этом на себе. Он каким-то образом смог обзавестись телефоном и звонил иногда. И я научилась жить этими крохами и с нетерпением ждать первого большого личного свидания. Есть ограничения - такие свидания возможно только раз в три месяца. В порядке исключения за хорошее поведение, и потому что такое свидание первое, Вадику разрешили, чтобы мы с Аллой приехали уже спустя два месяца.
Алла как раз была у меня, привезла опять пакеты с продуктами и мы пили чай в кухне, когда ей позвонили из колонии.
– Да, спасибо. Мы всё поняли. До свидания, - она повесила трубку и посмотрела на меня.
– Разрешили свидание длинное, и роспись. Поедешь через неделю, Алина.
– Уже через неделю?
– разволновалась я, но стоит признать, это волнение было приятным.
– Да, - изогнула она бровь.
– Ты готова стать женой Вадима? Или передумала уже?
– Ни за что не передумаю, - ответила я.
– Готова.
– Что ж… Тогда езжай. Соберу вам продукты туда, список у меня есть того, что можно пронести на территорию. Поедешь
– Как сама?
– спросила я.
– А вы?
– Ну что я?
– повела Алла плечом.
– Что ж, не понимаю вас. Молодые, горячие. Тем более, после росписи вам захочется побыть вдвоем. Как я поняла, комната там одна на всех. Уж прости меня за прямоту, но слушать, как вы скрипите кроватью под одеялом ночью, думая, что я уснула, мне вовсе не хочется. Нет уж, сами общайтесь и наслаждайтесь друг другом, никого не стесняясь. А мне потом расскажешь, как он там. Привет передашь и гостинцы. Я потом поеду на короткое. Знаю прекрасно, как вы тоскуете друг о друге.
Смущённо опустила глаза. Конечно, мы все тут взрослые люди, чтобы говорить о подобном, я вон и вообще беременная, но всё равно очень неудобно. Хотя Алла, пожалуй, права. Не представляю себе Вадима, который после такой разлуки будет вести себя прилично… Даже боюсь думать, что он сделает со мной наедине…
– Спасибо, - улыбнулась ей.
– Да не за что, - ответила Алла.
– Я тоже была молодая. Теперь ваша очередь.
Неделя пролетела быстро. Работа и походы на анализы и к врачу наполняли дни привычной суетой, и время послушно шло вперёд. Мама Вадима помогла мне собраться и отправила в путь-дорогу с довольной большой сумкой продуктов, но чтобы я могла её унести беременная.
Сначала была церемония, если можно так сказать, у начальника колонии в кабинете. Мы просто скромно поставили свои подписи на согласие заключения брака, потом оформили заявление на длительное свидание на территории учреждения и после того, как его одобрили и проверили всё то, что я привезла, нас проводили в наш номер.
Номер - это, конечно, очень громко сказано. Довольно пошарпанная комната времён СССР с дешёвыми обоями на стенах. Посередине комнаты большая двуспальная кровать, у стены небольшой шкаф для одежды, обеденный стол с двумя стульями, окно и даже небольшая плазма на стене. Впрочем, сейчас это вовсе неважно.
Вадим пропустил меня вперёд и вошёл следом. Дверь закрылась и я повернулась к нему. Встретилась с пронизывающим взглядом синих глаз. Он будто наслаждался одним моим видом и никак не мог насмотреться. Потянулась к нему и обняла за шею, прижавшись к его плечу. Обнял меня в ответ, прижав к себе близко-близко и вдыхая запах волос. Молчали и просто стояли, получая огромное удовольствие от того, что чувствуем тепло друг друга, что можем касаться.
– Поздравляю тебя. Жена моя, - шептал он мне.
– Спасибо, - улыбалась ему, как дурочка, высоко задирая голову, чтобы опять и опять утонуть в синеве глаз.
– И я тебя поздравляю с днём нашей свадьбы.
– Странная свадьба, да?
– ласково убрал он прядь волос с моей щеки.
– Очень. Но зато какая запоминающаяся, - округлила я глаза.
– Эту свадьбу мы точно запомним на всю жизнь.
– О да, - мягко рассмеялся Вадим.
– Так ты теперь Дубровина у меня?
– Да, - кивнула я.
– Нравится, как звучит? Алина Дубровина, жена Вадима Дубровина, и их сын Вадим Вадимович Дубровин.