Смысл игры и другие выступления

Кургинян Сергей Ервандович

[Кирби]

И так и люди хотят, как я заметил, что в России мы хотим или золота, или не играть.

[Кургинян]

Или не играть. Да. Вот, Россия — кроме всего прочего Вы должны понять еще одно — Россия очень антибуржуазная страна. В России нет ничего того, что создавало буржуазный уклад. То, что устроили в России за последние 20 лет, это вообще не имеет никакого отношения к буржуазии.

[Кирби]

Но теперь очень много людей только хотят айфоны, вещи, <считают, что> все на Западе лучше, потому что там большие дома и большие машины.

[Кургинян]

Русские пародируют это, русские это пародируют. Русские пародируют это. Вот, они когда взяли этот буржуазный уклад, они начали его пародировать. Это происходит на бессознательном уровне.

[Кирби]

Да. И они возвращаются в Россию.

[Кургинян]

И я думаю, что если любого русского чуть-чуть поковырять, то сразу вот этот мессианский внутренний дух, дух альтернативы глобальной, дух ИНОГО пути, дух того, что русские куда-то ВЕДУТ мир, вот этот мессианский дух, дух Третьего Рима, унаследованный большевиками и тем, что мы предлагаем в качестве третьего этапа сверхмодерна.

Этот дух есть в каждом. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что это такая потребительская маска на большинстве тел. Это такой легкий слой, пыль, так сказать. А за ним живое тело, которое абсолютно не изменилось за 20 лет. Выросло новое поколение. Это поколение презирает это потребительство. Оно его называет «потреблятсво», если Вы знаете, и так далее. То есть, есть уже абсолютно другая молодёжь, и эта молодёжь снова хочет жить мечтой. «Мы не алчем, а любим, надеемся, верим». Она хочет жить высоким идеалом, любовью, мечтою и надеждой, а не потреблением, она это отвергает. Новое поколение посылает «Пепси» на 3 буквы.

[Кирби]

Как вы будете уговаривать эту молодёжь, новую, быть такими коммунистами, которые будут не играть в X-box каждый день, не обращать всё внимание на волосы, а работать руками? А как это? Или это уже поздно?

[Кургинян]

Нет, это не поздно. Я считаю, что молодёжь просыпается, что вообще Россия просыпается, что она как-то собиралась умереть в этом псевдо-буржуазном сне, но так как-то её удалось разбудить, она оглянулась, и спрашивает: «А что такое со мной вообще-то? Что происходит? Почему это мне внушили такой комплекс неполноценности? Почему это так оскорбили моё советское прошлое? Почему меня лишили возможности жить в соответствии с моим представлением о благе?» И когда это благо, счастье, этот высокий духовный климат, идеал, и ощущение ВЕЛИКОЙ страны, ВЕЛИКОГО общего дела будет снова дано русским, все эти потребительские машинки рухнут, тем более, что давно пора обрушить их, прошу прощения, во всём мире.

[Кирби]

Есть у нас вопрос из Свердловской области. Кристиан пишет: «Вы хотите глобальных изменений. Скажите, что именно вас не устраивает в современном мироустройстве?»

[Кургинян]

Меня не устраивает то, что модерн закончился. Закончилось «модернити», как говорят, пятисотлетний цикл. Все принципы этих циклов, все говорят «Crysis of state» — кризис национального государства, кризис нации как формы общности, кризис буржуазной экономики (модерн — это буржуазия), кризис модели развития, основанной на классическом линейном прогрессе и гуманизме, кризис, связанный с иррациональной наукой, которая уже сама заканчивается. Масса этих кризисов: кризис финансов — не может больше быть модели, в которой деривативы будут исчисляться секстиллионами долларов, это гигантская подушка виртуала, гора виртуала на маленьком-маленьком фундаменте реальных денег. Всё это кончается. Кончается буржуазный этап, кончается парадигма в 500 лет, и Россия оказывается сейчас держателем альтернативных моделей развития. Весь мир раньше шёл по пути модерна, это был гордый конь, он скакал, и все на нём скакали, и говорили: «Зачем это русские едут на кривой козе куда-то вперёд? Что это за коза?» Теперь конь упал. Я всё шучу: «Куда ты скачешь, гордый конь, и где отбросил ты копыта?» Он отбросил копыта и лежит, этот конь модерна. И вдруг оказывается, что единственное средство передвижения — это русская кривая коза! И русским говорят: «Вы её забудьте, её нет, её не надо!» Русские говорят: «Как? На ней-то можно ехать, а на других-то средствах вообще некуда ехать!» Русские сей час становятся чуть ли не монополистами альтернативных идей развития, они на историософском, глобально-философском рынке становятся чуть не монополистами, а их всё время вбивают в подражание, в имитации, в какие-то обезьянничания от чего-то, что уже далеко уходит. Им говорят о какой-то модернизации — какая модернизация?! В России нет традиционного общества, как её можно модернизировать? Модернизировать можно, опираясь на ресурсы традиционного общества, может, где-нибудь в Китае или в Индии. Россия 30 раз уже перемодернизирована, русские или пойдут вперёд в развитие другим путём, другим глобальным путём и укажет другим, куда надо идти, или они погибнут. С моей точки зрения, ситуация именно такова. А с точки зрения власти, с точки зрения правящей элиты, даже более того — правящего класса, всё не так, нужно дальше и дальше копировать, обезьянничать и делать Россию второстепенной страной западного мира, а русские не хотят этого! В этом смысле мы являемся стратегическими оппонентами не только власти, но всей элиты и всего правящего класса. Это называется КОНТР-ЭЛИТА.

[Кирби]

И то, что я могу добавить, как американец: все думают, там всё лучше. С системой, которую устроили, чтобы там, может быть, было лучше, в плане домов, улиц, всего этого — это была другая система. То, что она делает сейчас, на западе, — это гибельный путь, и нам почему-то надо следовать за этим постоянно. Но у нас сейчас есть звонок. Оля, здравствуйте!

[Оля]

Да, здравствуйте. Я побывала на митинге Кургиняна, и один момент я не совсем поняла. У нас разделились мнения с теми, кто пришёл на митинг. Всех интересует, что будет сейчас после выборов, и Сергей Ервандович намекал на некоторые драматические события, то есть бывают бархатные революции, а бывают с более драматическим концом, и, возможно, даже с какими-то кровавыми событиями. Считает ли он, что это у нас возможно? И ещё он призывает русских людей к борьбе — вот интересно, что он скажет чётко — между кем и кем будет происходить борьба, и какими способами. То ли это вооружённое сопротивление, если оно, конечно, будет нужно, то ли это идеологическая борьба?

[Кирби]

Какой отличный вопрос. Спасибо очень большое. Интересный вопрос. Сергей, ваш ответ.

[Кургинян]

Во-первых, я хочу вам сказать, что не Сергей Кургинян, а «Круглый стол 12 декабря» сказал, что не признает выборы ни на каких основаниях. Что это значит по модели?

Это значит, первое, проходят выборы. Второе, непримиримая оппозиция, внесистемная оппозиция говорит, что эти выборы — барахло и они сфальсифицированы, какие бы ни были реальные результаты! Заметьте, что господин Парфенов, вместе с которым мы обсуждали некоторые условия общественного договора о легитимности, вышел, сказав, что именно потому он и вышел, что они не признают легитимности ни в каком случае. Что такое, когда не признают легитимности ни при каких условиях? Это значит, готовят что-то другое. Значит, выборы будут не признаны. Дальше они хотят выгнать на улицу 500 тысяч человек. Нашему бы теляти да волка съесть, но они так хотят. Дальше кандидаты приходят к ним, которые не получили большинства на выборах, дальше они идут в Верховный суд, дальше появляется некое мнение Запада, дальше они пытаются (и мы знаем это, что они пытаются) оперировать в финансовом плане с недовольными военными соединениями, готовится полномасштабный эксцесс. Будем надеяться, что его не будет. Но он же готовится полным ходом. Он готовится у всех на глазах. Ну, зайдите «ВКонтакте», в любую сеть, и вам будет сказано: «Собираем революцию на 5-е». Ну что, это я сказал, что ли? Я собираю революцию на 5-е? Я сказал только об одном. Мы вывели на Поклонную в четыре раза больше, чем у них. Мы что, сказали, что мы должны диктовать условия? Мы сказали: «Ребята, давайте вернемся за стол переговоров. Давайте не будем разговаривать об улице. Давайте будем говорить, как обеспечить честные выборы». Они выдвинули 12 условий. Я сказал: «Если эти условия будут выполнены, выборы будут признаны легитимными?» — «Да», — сказал Парфенов. И поднял руку. Потом очень мощные силы, имеющие прямое отношение к либеральному крылу Кремля, поломали Парфенова так, что он вышел из договоренности. Я же знаю, как это происходило. Я умею читать эти статьи в «Коммерсанте», я понимаю, где они диктуются. Они же не в кабинетах «Коммерсанта» пишутся. Все понимают. Значит, что поломали? Легитимность. Значит, если они ломают легитимность, они хотят эксцесса. Удастся им его организовать или нет — вопрос второй. Они захотят эксцесса, они получат отпор. Они примут честность — мы вместе с ними будем обеспечивать честность. Мы также заинтересованы, чтобы все было честно. И я совершенно не считаю, что исход выборов предопределен, что при определенной ситуации не может быть Зюганова. Будет Зюганов — хорошо. Не будет Зюганова, будет Путин. Но в любом случае не должно быть гражданской войны с непонятным обоснованием, когда люди говорят: «А нам плевать, честно или нет прошли выборы!» Если плевать, честно или нет прошли выборы, зачем выводили людей за честные выборы? Если теперь ни одного шага в сторону этой честности не сделано? Зачем такое мошенничество?

[Кирби]

— Чтобы создавать кризис. И чтобы все чувствовали себя очень обиженными. Геннадий хочет с вами поговорить. Здравствуйте, Геннадий.

[Геннадий]

— Добрый день. Я не принадлежу ни к какой партии. Но я понимаю прекрасно оппозицию в плане таком: вот я обычный сотрудник, работаю на «Почте России», а это государственная организация. Нам как бы руководство в ультимативном порядке сказало: «Ребята, не пойдете в Лужники и на Поклонную гору — найдем причину вас уволить». И был человек, который составлял списки. Как бы это ни говорили — я не знаю, потому что это «Единая Россия», там все эти люди оправдываются, что такого нет. Но на самом деле это есть.

[Кургинян]

— Я вам отвечу. Конечно, это есть. Конечно, есть.

[Геннадий]

— И в ультимативном порядке сейчас оппозиция… Я понимаю, что они говорят: «Мы в любом случае не признаем выборы». Да, нас было пятьдесят человек, которых пригнали в Лужники. И из пятидесяти человек нашего окружения десять человек были за «Единую Россию», естественно, за Путина на выборах. Потом, после того как все это произошло, они своими глазами это увидели, половина из них стала сомневаться. Понимаете? И вот сегодня репортаж по телевизору я видел, что там с «Яблоком», автомобили с флагами…

[Кирби]

Всё, понятно. Спасибо большое, Геннадий!

[Кургинян]

Геннадий, вот я знаю американские компании в России, в которых сказано, что если не только сами представители этих компаний, но и их родственники пойдут на что-нибудь, связанное с Лужниками или Поклонной горой, то их ждет увольнение. Я знаю олигархов, которые выводят людей на Болотную и Сахарова (я не буду называть имена), они говорят так: «Все приличные люди находятся на Болотной и Сахарова», — пауза, — «А неприличным людям в моей компании делать нечего». Поэтому давайте прежде всего признаем, что подобные методы, нехорошие, применяются ВСЕМИ. Что касается меня, то никакого отношения к Лужникам я не имею, а когда собирал на Поклонной, то единственный раз в истории я, как человек, который собирает митинг, выступал и говорил: «Люди, если вас ВЫНУЖДАЮТ туда идти, не ходите!» Это было по всем каналам телевидения. Я непрерывно об этом говорил! И, кроме того, я видел 100 тысяч людей, которые в давке через метро шли, улыбались, сияли и очень хотели туда идти. Наверное, и такие случаи, как у вас, были. Но, первое, эти случаи существуют по обе стороны барьера. И, второе, мы делали все возможное, чтобы этих случаев не было, чтобы люди не пошли. И мы сделали все, что можно, конкретно. Наши противники так не делают. И, наконец, совершенно точно, что огромное количество людей были счастливы туда идти. Я это видел, они не хотели расходиться, они пели песни, танцевали. И это было огромное количество людей. Путин с таким ошеломленным видом говорил: «150 тысяч на административном ресурсе не соберешь!»

[Кирби]

Спасибо большое. И, прошу прощения, я изменю тему. У нас мало времени остается, а я хочу знать. Если бы вы получили президентское кресло, стали президентом, первые действия какие? Какие конкретные законы, или изменение Конституции, или программа? Что?

[Кургинян]

— Первый конкретный закон — это национализация всего, что связано с экспортом сырья и всего остального.

— Создание государственного сектора и за счет этих денег — новые формы финансирования науки, культуры, образования, армии, всего остального.