Смывая волной
Шрифт:
— Блядь, — вырывается у него между стиснутых зубов. Он скользит глазами по моему лицу, а затем опускает их туда, где мои твердые соски проступают сквозь майку и рубашку, практически умоляя о внимании.
Когда он бормочет: «Ты меня погубишь», я опускаю взгляд ниже и нахожу заметную выпуклость в его шортах. Пьянящее чувство власти проникает в меня при виде этого зрелища, и я понимаю, что это из-за меня.
Грубый звук вырывается из глубины его груди, когда я двигаю бедрами, пытаясь заставить
— Пожалуйста, — бесстыдно умоляю я. — Мне нужно больше.
Лиам вынимает палец из меня, и я не могу подавить свой протест, но он затихает, когда рывком спускает мои шорты и трусики с бедер. Я сдвигаюсь на стойке, помогая ему стянуть их.
Он берется за каждую из моих лодыжек, и ставит мои ноги ровно на стойку. Побуждая меня раздвинуть ноги шире, он проводит своими мозолистыми ладонями по моим бедрам, и я поддаюсь.
Нежно, Лиам проводит руками по внутренней стороне моих бедер, раздвигая мои внешние губки большими пальцами.
— Господи. Самая красивая чертова киска, которую я когда-либо видел. — Произнесенные хриплым шепотом, его грубые слова оплетают меня соблазнительной паутиной.
По мне пробегает дрожь, потому что он дает мне возможность увидеть его с другой стороны.
Это не Лиам Кинг, доктор. Это не Лиам Кинг, человек, отвечающий за мой уход.
Это Лиам Кинг, мужчина. Мужчина, который хочет меня так же сильно, как я хочу его.
Возможно, он не осознает этого, но, открыто выражая свое возбуждение, он возвращает мне немного власти.
Женщине, которая оказалась в плену бессильной ситуации.
Глава 39
ЛИАМ
Такая гладкая и совершенная, что у меня, блядь, слюнки текут от желания ощутить ее вкус.
Снова прижимаюсь губами к ее губам в поцелуе, грубом и чертовски требовательном, но сейчас я на взводе. Она чертовски нужна мне, а я ни в ком раньше не нуждался.
Оторвав свои губы от ее губ, я зарываюсь лицом в ее шею, проводя зубами по ее коже, а затем успокаивая ее языком.
— Ты хоть представляешь, как сильно ты мне нужна?
Мой голос звучит хрипло, как будто его извлекли откуда-то из глубины меня.
— Как сильно я нуждаюсь в этой, — провожу я кончиком пальца по ее отверстию, и она хнычет, — сладкой киске? Что я умираю от желания ощутить твой вкус?
Она выгибается навстречу моим прикосновениям, задыхаясь, когда я погружаю кончик пальца внутрь, едва заметно.
— Да, Лиам.
Я проталкиваю палец дальше внутрь, и, черт возьми, она заливает его.
— Ты сводишь меня с ума, черт возьми.
Ее шепот едва слышен.
— Мне жаль.
— Да? — Погружаю палец до упора внутрь, и она ахает. — Тебе жаль, что ты такая красивая?
Отодвигаясь,
— Тебе жаль, что ты смотрела на меня такими невинными глазами и пыталась спрятать эти идеальные сиськи?
Когда я добавляю еще один палец, она вцепляется в мои руки.
— Ты извиняешься за то, что заставляешь меня так чертовски возбуждаться, просто дыша? — Трахаю ее пальцами, медленно двигая ими. — За то, что заставила меня трахать мою руку в душе, мечтая, чтобы это была ты?
Ее ресницы удивленно вздрагивают, а на щеках появляется румянец.
— Ты делал это?
Я хмыкаю.
— Да, блядь.
Я ввожу и вывожу пальцы еще несколько раз, прежде чем вынуть их. Они покрыты ее влагой. Затем я подношу их ко рту и слизываю с них ее вкус.
Алекс смотрит на меня, и ее глаза расширяются, когда я стону от ее вкуса на моем языке. Черт возьми, как же она хороша на вкус.
Мои слова прозвучали как резкий рык, когда я отнимаю пальцы от губ.
— Ты скрывала это от меня.
— Прости? — Ее ответ прозвучал скорее как вопрос, чем как извинение.
Я хватаю ее за руку и направляю туда, где мой член практически выпирает из-под моих шорт. Она обхватывает пальцами мою толстую длину, мой член сочится.
— Чувствуешь, каким твердым ты меня делаешь? Ты так возбудила мой член, что я истекаю, мне чертовски хочется погрузиться в тебя.
Накрыв ее руку своей, я направляю ее, чтобы она погладила меня по ткани, где теперь есть влажное пятно.
— Если тебе так жаль, тогда ты не откажешься показать мне эти прекрасные сиськи.
Движениями, граничащими с неуклюжестью, она обеими руками сжимает в кулак нижний край своей рубашки и майки, стягивая их, обнажая свою грудь.
При виде нее у меня перехватывает дыхание, и я не могу не пялиться на нее. Ее соски стоят так гордо. Они темно-розовые и такие чертовски идеальные.
— Я не… такая привлекательная. Я знаю.
Ее приглушенные слова заставляют меня поднять глаза и увидеть, что сама она отвернулась, плотно сжав губы. Противоречивые эмоции бурлят во мне, когда я рассматриваю ее обеспокоенное выражение лица, а затем ее торс. Как видимое напоминание о том, что ей пришлось пережить, эти шрамы гордо выделяются, отмечая ее плоть.
Положив руки ей на бедра, я притягиваю ее ближе к себе, ее ноги болтаются по обе стороны от моих. Мое действие пугает ее, и она хватается за мои плечи, чтобы не упасть.
Тон моего голоса не допускает никаких возражений, пока я веду руками по ее бокам, скользя ладонями по ее коже, а кончиками пальцев с благоговением обвожу каждый шрам.
— Это следы выживания. То, что пыталось убить тебя, но не смогло.
Мое горло болезненно сжимается, и я тяжело сглатываю.
— Но ты оказалась сильнее.