Сначала кофе
Шрифт:
— А тебе нужно пойти к себе, — парировала я.
Нечаев нахмурился.
— Зачем?
— Затем.
— Ась…
Я упиралась руками ему в грудь, безмолвно прося отпустить и уйти. Кир, как всегда, не мог взять и согласиться.
— Я думал… — начал он.
— Ты ошибся, — перебила я тут же.
— Ась то, что было ночью…
Я снова влезла, продолжая его мысль в своем ключе:
— Это ничего не меняет.
— То, что я люблю тебя — ничего не меняет? — повысил голос.
Я съежилась
— Ответь мне, Ась! — потребовал Кирилл.
— Мы не будем…
Теперь настала его очередь перебивать.
— Нет, мы будем говорить об этом. Мы теперь обо всем будем говорить, — рявкнул он, вставая с кровати.
— Так удобно, правда? — мстительно ввернула я. — Ты то хочешь говорить, то не хочешь, и я всегда должна слушаться. Хочешь знать, что я думаю о твоем признании — пожалуйста. Это все фуфло.
— Что? — опешил Кир.
— Вся твоя любовь — это чушь собачья. Ты сказал мне это пьяный, во время секса, когда я буквально умоляла об этом.
— Теперь повторяю трезвый. Я люблю тебя. В чем проблема, Ась? Какая разница?
— Большая! Вспылила я, — Ты сначала зовешь меня в Америку, потом предлагаешь пожениться и как вишенка на торте — признаешься в любви. Не находишь, что это несколько странная последовательность?
— Да, у меня явно проблемы с очередностью, — признал он. — Но разве от этого что-то меняется? Я все так же хочу жениться на тебе, уехать с тобой. И мои чувства не меньше и не хуже, если я тебе сказал о них после ведра пива и во время секса.
— К чету твои чувства, Кир. К черту твое предложение. К черту паршивую Америку.
Я почти плакала. Нечаев сжал мои плечи, склонил голову, чтобы прижаться своим лбом к моему.
— Я знаю, ты злишься, ты обижена…
— Ты очень нейтрален в выражениях, — фыркнула я.
Он начал осыпать поцелуями мое лицо.
— Я ошибся, Ась. Я струсил. Я намеренно делал тебе больно. Такие выражения достаточно экспрессивны для тебя?
Я тихо хныкнула в ответ.
— Готов всю жизнь слушать твои упреки. Всю жизнь извиняться и исправлять свои ошибки. Только будь со мной, зайчишка. Пожалуйста. Не хочу без тебя. Не могу без тебя.
Я опять ощущала горячие ручьи слез на щеках. И губы Кирилла, пропитанные соленой влагой, ласково касались моих.
— Я буду уговаривать, пока ты не согласишься. Пожалуйста, родная.
Я не отталкивала его, но и не отвечала взаимностью. Только лепетала, едва слышно.
— Я не могу. Не могу.
А Кир целовал, продолжая уговаривать.
— Я люблю тебя, девочка моя. Люблю. Будь со мной. Стань моей снова. Верь мне, прошу.
От потребности в его голосе, от чувственности интонаций я таяла, желала верить, принадлежать. Но сердце ныло от еще не заживших от ран, боясь новых.
— Я не знаю, Кирь. Не знаю. Не получается. Это ничего не меняет.
Уже не категоричное «нет», но уж точно близко не стояло с тем «да», которое хотел от меня Нечаев. Даже на мгновение я не могла себе представить, что смогу поверить в его любовь, соглашусь выйти за него и уехать. От одной мысли об этом, у меня волосы шевелились.
В глазах Кира мелькнула искра безумия.
— Это все меняет, — затараторил он взволнованно. — Давай поженимся. Сегодня. Прямо сейчас.
Я так опешила, что даже слов не находила, чтобы обрисовать степень помутнения его рассудка. А Нечаев продолжал.
— Это же Прага. Твоя любима Прага, Аська. Пусть все будет здесь и сейчас. Ну же, зайца, скажи мне да.
— Нет-нет-нет, — замотала я головой, очнувшись. — При чем тут Прага? Как вообще ты представляешь себе? Здесь, наверно, тоже сроки, организация…
— Нет таких сроков, которые нельзя сократить. Только скажи да, Ась.
Я едва не согласилась, заразившись его безумием. Вовремя нагрянул ступор. Я замерла на несколько минут, а потом… рассмеялась. Нечаев не оценил моего веселья, нахмурился.
— И чем ты лучше Алки, Кирь? Сколько мы знакомы? Меньше полугода. Представляешь, я сейчас соглашусь, мы уедем в Штаты, ты заработаешь там миллиард, потом я подам на развод и разорю тебя. А? Круто?
Он невесело хмыкнул.
— Это не смешно, Ась.
— Разве? По-моему, очень смешно. Куда подевался мой расчетливый Кирилл Нечаев, который не отдаст голодранцам ни копейки своих кровных?
— Он в России остался. Ему не дали визу, — буркнул Кир.
— А гарантии, что я не облапошу тебя, кто дал?
— Мне не нужны гарантии, Ась. Я люблю тебя и готов рискнуть.
Он резал меня без ножа. Я моментально сникла, растеряв нелепое веселье и едкий сарказм.
— Дай мне время, — попросила я, отстраняясь. — Мне нужно пространство, нужно подумать.
Нечаев убрал руки, взглянул на меня печально.
— Я бы ждал, сколько угодно, Ась, но очень скоро придется уехать. У меня нет времени. У нас — почти нет. Оно на исходе.
— Я не могу сказать тебе ничего хорошего сейчас.
— Уверен, что можешь.
Я подняла на него глаза, сразу поняла, что он имеет в виду.
— Я люблю тебя, — произнесла тихо. — Люблю, Кир. Но это ничего не меняет.
— Это меняет все.
Нечаев взял мое лицо в ладони, склонился, накрывая мой рот поцелуем. От ласковых, нежных движений губ я таяла, как пломбир на солнце. Голова кружилась, мысли путались.
— Я сейчас соберу вещи и улечу ближайшим рейсом, — поговорил Кир, оторвавшись от меня.
Тут же захотелось отговорить его, хотя сама просила пространства.