Сначала жизнь. История некроманта

Кондаурова Елена

— Антосий. Можно просто Тось.

— Антосик! — улыбнулся дед беззубой улыбкой. — Это хорошо!

Тось чуть не взвыл в голос. Его так даже мать никогда не называла. Даже Мира. Да за такое имя даже убить не жалко! Антосик, подумать только!

— А ты, милый, чьих будешь? — последовал следующий вопрос старика.

— Ничьих, — буркнул Тось, призвав на помощью всю свою невеликую вежливость. — Нету у меня никого. Сирота я.

— А-а, — протянул старик. — А откуда будешь? Не из наших ты, сразу видно, прости уж старика.

— Оттуда, — Тось махнул рукой в сторону границы, надеясь, что такой ответ удовлетворит деда.

— А куда путь держишь? — не отставал дед.

Тось

выругался про себя.

— Куда хозяин пойдет, туда и я, — мрачно выдал он. Мысль о том, что придется несолоно хлебавши возвращаться к Денитию, не прибавила ему хорошего настроения.

— Бедный, ты бедный, — покачал седой головой старик. И вдруг неожиданно спросил: — А не хочешь пойти ко мне в ученики?

Тось не поверил своим ушам.

— Чего?

— В ученики, говорю, — дружелюбно пояснил он. — Понимаешь, старый я стал. Пора думать, как бы на покой уйти. А из детей никто не хочет конторку принимать, у всех свои семьи, свои дела…. Покойники им, видите ли, не по душе… Вот взял себе в ученики племянничка, седьмая вода на киселе, да и ему, чую, интереса нет, — тут дед неодобрительно глянул на опустившего голову парня. — Не столько дело пытает, сколько от дела лытает. А дело-то у меня хорошее! Ну там покойничка привезти, помыть, прибрать, как полагается, чтоб у родственников, значит, сердечные нервы лишний раз не расстраивались. Да на погребальные дощечки уложить и на кладбище свезти. Чем не работа? И платят неплохо, и все спокойно так, покойнички, они ж такие смирненькие…. Ну что, согласен, внучек? А конторку свою я вам обоим в наследство оставлю, не придется без гроша в кармане свое дело начинать….. Ну как, внучек? Согласен?

Тосю не понадобилось много времени на раздумья.

— Согласен! — отрубил он. В конце концов, чем не дело для него? Уж с покойниками он всегда общий язык найдет. — Только мне нужно с прежним хозяином рассчитаться.

— Рассчитайся, милый, рассчитайся, — засуетился дед. — А как рассчитаешься, так и приходи! Мы через две улицы живем, вон там направо, понял? Похоронный околоток у нас там, господина Уникия спроси, меня каждая собака знает. Ты не передумай только, ладно?

Тось отрицательно мотнул головой.

— Не передумаю.

Он и, правда, не собирался передумывать. Наверное, такому, как он, в похоронном околотке самое место. Дурак был, что не подумал об этом раньше, глядишь, давно бы уже устроился. А то искал все место поприличнее. Правильно ему говорили, что не подходит он для нормального дела….

Прощание с Денитием вышло долгим и даже… трогательным, что ли. Оказывается, хозяин успел по-своему привязаться к юному слуге и теперь не очень хотел расставаться.

— Ты точно хочешь уйти? — спрашивал он в десятый раз, отсчитывая серебряные монеты, заработанные Тосем за три месяца.

— Точно, — терпеливо кивал головой Тось.

— Тот мастер точно берет тебя в ученики?

— Да точно!

Обижать неожиданно подобревшего хозяина не хотелось, но еще меньше хотелось оставаться рядом с ним. Тосю до смерти надоели дурацкие придирки, тупые насмешки и идиотские рассказы. От рассказов Денития его в последнее время просто тошнило. После того, как Тося однажды угораздило покраснеть во время рассказываемого хозяином скабрезного анекдота, Денитий словно с цепи сорвался. С энтузиазмом, достойным лучшего применения, он принялся просвещать неопытного новичка в любовных делах и так увлекся, что Тось уже не знал, куда деваться от этой науки. Когда Денитий принимался красочно описывать всякие ситуации между мужчиной и женщиной и любовные позы, Тосю почему-то всегда в первую очередь представлялась

мать, которая проделывает все это с дядькой Сегорием, и от этого на душе становилось невыносимо мерзко. Но хуже всего было то, что в каждом мало-мальски крупном городе хозяин тащил его в бордель, чтобы помочь расстаться с невинностью. И при этом хохотал, вопя на всю округу, что привел девственника. Разумеется, в таких условиях у Тося ничего не получалось, да и не могло получиться. Ни разу ни одна шлюха в борделе не понравилась ему настолько, чтобы отправиться с ней в постель, а те, которые все-таки с помощью хозяина затаскивали его туда, оставались разочарованными — никаких эмоций по отношению к ним Тось не испытывал. С пылающими от стыда и унижения щеками он вылетал из очередного публичного дома под гомерический хохот Денития, находившего все это невыносимо забавным.

Все это время Тось терпел и старался поменьше обращать внимания на хозяйские выходки, но сейчас, когда на горизонте забрезжила свобода, идея получить профессию похоронных дел мастера стала казаться Тосю все более привлекательной. В конце концов, для такого, как он, это лучшее из возможного. Даже если он и поднимет кого-то ненароком, во всем похоронном околотке наверняка стоит такой запах смерти, что никакой нюхач не учует. А что еще нужно некроманту для полного счастья?

Денитий, наконец-то, смирившийся с уходом слуги, распрощался с Тосем и проявил добрую волю, предложив вернуться, если что-то не понравится на новом месте. Весь завтрашний день он только ради Тося собирался пробыть в городе. Тось не ожидал от хозяина такого хорошего отношения, потому что точно знал, что тот собирался отбыть из Тирту завтра на рассвете, и теперь испытывал нечто вроде угрызений совести за свое отношение. Они, правда, сразу прекратились, стоило ему выйти за ворота гостиницы и отправиться навстречу новой жизни.

Как и предупреждал господин Уникий, в похоронном околотке его действительно знала каждая собака, и Тосю не составило никакого труда найти нужный дом. Хотя было уже довольно поздно, входная дверь перед ним распахнулась, едва он в нее постучал. Значит, ждали. На пороге стоял давешний паренек, в руках у него была лампа.

— Проходи, — кивнул он Тосю. — Дед уже спит, я тебя провожу в нашу комнату.

— Тебя как зовут? — спросил его Тось, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

— Зорий, — весело отозвался парень. — Можно Зорик, меня так дед зовет!

Тось хмыкнул, представив себе, как любвеобильный дед зовет к себе внука. Зорик, Зорик! Ха. У них в деревне коров Зорьками звали. Впрочем, благодаря тому же любвеобильному хозяину, ему самому светила реальная перспектива превратиться в Антосика. Но, даже если так, будь он проклят, если когда-нибудь добровольно хоть кому-нибудь представится этим именем.

— А ты чему радуешься? — спросил он Зорика, чья веселость становилась все более и более заметной. — Я ж тебе вроде как соперник. Не страшно, если обскачу и всю контору себе захапаю?

Тот расхохотался, открывая дверь в комнату.

— Не-а, не страшно! Забирай хоть сейчас! Я вообще не хочу этим заниматься, меня сюда просто родня сплавила. Вот подрасту, и только меня тут и видели! Так что я тебе искренне рад, парень! Хоть будет, с кем словом перемолвиться, а то сижу вечерами один, как сыч!

Комната оказалась просторной и неплохо обставленной. Небогато, конечно, но Тось и не ждал роскошных апартаментов. Не чулан, и ладно. Ему иногда, благодаря щедрости бывшего хозяина, и на полу приходилось спать, и в конюшне, и под открытым небом тоже. А здесь даже две кровати. Правда, больше похожие на топчаны, но что с того?