Сначала жизнь. История некроманта
Шрифт:
В память о Мире убивать его не хотелось, а вот высказать все накопившееся хотелось очень. И Тось уже хотел начать с обзывания эльфа женоподобной сволочью, но вдруг осекся, потому что ничего женоподобного в стоявшем перед ним мужике в настоящий момент не было. Напротив, было нечто чрезвычайно твердое, непреклонное и… отчаянное.
— Где Мира?
Тось сплюнул, повернулся и пошел дальше. Чего с ним разговаривать? Как был идиотом, так и остался.
— Постой! — на его плечо снова опустилась рука, но теперь уже мягче. — Где Мира? Она же была с тобой!
Тось обернулся и посмотрел на эльфа с неожиданной для себя жалостью. Хмыкнул и дернул плечом, сбрасывая руку.
— Ушла! — буркнул он. Эльф хотел ответа? Он его получил.
— Что? — Мирин отец не собирался сдаваться. — Как она могла уйти после явления Милостивой Анивиэли? Нам с ней срочно нужно в храм! Послушай, тебе не надо защищать ее от меня. Признаю, я погорячился, я хочу извиниться за те слова, которые ей сказал. Помоги найти ее, прошу тебя, — было видно, с каким трудом дались ему последние слова.
Тось прищурился. Так вот что это было за представление. Надо же, мерзкий некромант сподобился присутствовать при явлении народу самой милосердной богини пантеона.
— Так это ваша Ани тут свистопляску устроила? — нарочито грубо поинтересовался он.
Эльф не ответил, молча глядя на него.
Тось тоже помолчал, надеясь, что тот сам поймет, потом нехотя добавил:
— Миры здесь нет, не надо ее искать.
Мирин отец снова ничего не сказал, продолжая молча смотреть.
Тось вздохнул и уточнил, глядя прямо в непонимающие глаза эльфа.
— Совсем нет.
Тот некоторое время осознавал эти слова, и было заметно, как по мере осознания темнеет и заостряется его лицо.
— Так ты ее?…. — потрясенно выдохнул эльф. — Несмотря на то, что она тебя спасла?
— Совсем тупой? — Тось окончательно разозлился. — Я в отличие от некоторых, от нее не отрекался. Да я ее пальцем не тронул!
— Но как же тогда?….
— Она прочитала последнюю молитву, — с усилием проговорил Тось.
Мирин отец все еще не понимал.
— И что? Она потеряла дар и….
— Это ты, эльф, потерял бы дар, а она, человек, потеряла еще и жизнь, — прошипел Тось, ненавидя эльфа за слова, которые ему пришлось произнести. — Лучше бы оставила все, как есть, честное слово….
— Но как же?…. Но я же… Она же… — потрясенно прошептал эльф, а потом вдруг, схватившись за лицо, закричал так, будто его резали, повернулся и побежал прочь.
Тось только покачал головой и пошел к воротам.
Чем ближе он подходил, тем яснее чувствовал, что что-то не так. Ворота ему, конечно, открыли, когда он выходил, но чтобы их не закрыли после его ухода…. Тось прошел между двумя высокими, окованными железом створками. Никого не видно ни рядом с воротами, ни дальше. Странно, его сейчас должны встречать со всем пиететом.
Взгляд натолкнулся на лежащее бесформенной кучкой тело в черной холщевой одежде, которую носили его поднятые. Что за?…. Тось протянул руку, чтобы поднять снова и расспросить, что случилось. Однако его сила, к которой он привык за долгие годы и которая его ни разу не подводила, на этот раз не откликнулась, и поднятый остался лежать.
Тось остановился скорее озадаченный, чем испуганный. Снова вытянул руку.
С тем же результатом.
Что это?
Как это?
Перед глазами пронеслось воспоминание о белой волне, которая прошла сквозь него. Так вот что она с собой забрала!
Тось растерянно огляделся вокруг. Он столько времени мечтал стать свободным от своего дара, что теперь, когда это произошло, не очень понимал, что ему делать.
Первая мысль была о Фаравии и остальных личах. Может они еще… ну, существуют?
Тось повернул направо и пошел к одной из лестниц, ведущей на стену. Когда поднялся наверх, понял, что напрасно надеялся. Никого… существующего здесь не было. То тут, то там валялись тела его бывших поднятых, среди которых попадались и личи. Это было … неприятно. Вот так разом потерять всех, кто тебя окружал в последнее время. Даже если это были всего лишь зомби, все равно. Очень неприятно.
Тось прошел еще немного до первой смотровой вышки и поднялся наверх. С тяжелым сердцем оглядел свои владения. Поднятых у него было… много. Он не знал точной цифры, не считал никогда. Фаравий, наверное, знал, ведь это ему приходилось кормить всю эту ораву. А Тось как сбился со счета на третьей сотне, так и не интересовался больше. Теперь их всех придется хоронить. Адская работенка для одного человека. Деревенских он теперь вряд ли заставит помогать, дара-то у него нет, пугать нечем….
Кстати! Тось оглянулся на поле, где стояло войско славного города Тирту. Они его там собираются убивать или нет? Если не собираются, может, помогут?
Обновление от 30.03.
Обстановка за стеной порядком удивила. Народ сбился в большие кучи, что-то горячо обсуждая и размахивая руками. От одной из групп на глазах у Тося отделилось несколько человек и без всякой помпезности, толпой, направилась к воротам.
Тось подумал немного и решил пойти к ним навстречу. Если хотят убить, то прятаться бесполезно, козырей у него не осталось, все равно найдут и прикончат. А если поговорить, то имеет смысл попробовать договориться. Правда, до чего именно договориться, Тось пока не знал, но это неважно. До чего-нибудь.
Спустившись вниз, Тось вдруг услышал громкий вопль. Вздрогнув от неожиданности оглянулся с отчаянной надеждой, что кто-то из его поднятых еще… э… существует. И понял, что про кое-кого просто забыл. Из-за стоявшей неподалеку сторожки на него выскочил всклокоченный поэт, пробежал десяток шагов и бухнулся перед Тосем на колени.
— Хозяин, вы живы!
И обхватил ноги бывшего некроманта, и так слегка обалдевшего от того, что слышит голос всегда молчаливого поэта-оборотня.
— Эй, Леций, ты чего? — Тось попытался отпихнуть его от себя, но добился только того, что поэт стиснул его ноги еще крепче и прижался к ним щекой. — Да живой я, живой, да что с тобой вообще?!