«Снег», укротивший «Тайфун»
Шрифт:
Сталин был осведомлен руководителем военной контрразведки СМЕРШ генерал-лейтенантом В.С. Абакумовым о том, как уничтожались военнослужащими Квантунской армии документы о разработке бактериологического оружия и испытаниях в различных экстремальных средах и ситуациях наших военнопленных и местного населения в лагере № 731 в Маньчжурии. Когда Абакумов доложил ему обобщенную справку по этой теме, вождь был потрясен изуверством японцев.
— Без правовой оценки подобные подлости оставлять нельзя. Даже немецкие фашисты не позволяли того, что творили самураи. — Он редко называл
Следует отметить, что 28 января 1946 года начальник ГУКР СМЕРШ НКО СССР направил в ЦК ВКП(б) докладную записку № 986/А об аресте главы белой эмиграции на Дальнем Востоке кровавого атамана Семенова и протокол его допроса.
В докладной записке № 1003/А В.С. Абакумов 23 февраля сообщил о результатах оперативной деятельности.
Речь в записке шла о задержании и аресте белоэмигрантов, которые активно сотрудничали с японской и немецкой разведками.
Вскоре в ходе предпринятого оперативного розыска, а также привлечения обнародованной совершенно секретной переписки, имевшейся в распоряжении разведывательных и контрразведывательных органов союзных государств, большинство улик было собрано. Они помогли подготовить убедительные доказательства. Эти материалы изобличали в достаточно полном объеме преступную деятельность подсудимых.
Обвинение шаг за шагом доказывало подготовку японского общественного мнения к войне в ходе таких мероприятий, как:
— воспитание молодежи, детей и юношества в духе так называемых самурайских традиций;
— распространение националистических идей о превосходстве «расы Ямато» над другими народами;
— навязывание принципа «хакко итиу» о создании Юго-Восточной колониальной империи под владычеством Японии;
— насаждение в стране организаций профашистского толка, проповедуя в них нацистские идеи сродни германским собратьям по духу;
— совершение террористических актов против политических деятелей и других руководителей оппозиции, неугодных милитаристам;
— постоянное наращивание военных приготовлений с введением закона о всеобщей мобилизации;
— перестройка всего промышленного комплекса в соответствии с нуждами готовящейся войны;
— агрессивный захват и оккупация Маньчжурии, Китая и Кореи, на территориях которых японская военщина проводила против местного населения политику террора и репрессий, элементарный геноцид;
— создание Квантунской армией марионеточного государства Маньчжоу-Го — своеобразной мастерской по производству военных материалов;
— проведение чудовищной по жестокости «сорокадневной вендетты и вакханалии», когда после падения Нанкина войсками генерала Мацуи была организована оргия насилий и безрассудных убийств мирного населения;
— способствование производству наркотиков для пополнения казны денежными средствами на финансирование военной экспансии;
— нападение 7 декабря 1941 года на американскую военно-морскую базу Перл-Харбор на Гавайских островах и американо-британские владения в бассейне Тихого океана, Голландскую Индию;
— органичная связь в осуществлении готовящейся японской интервенции
— превращение Маньчжурии через расположенную там миллионную Квантунскую армию в реальный плацдарм для нападения на СССР;
— заключение трехстороннего пакта — агрессивного военно-политического союза между Германией, Италией и Японией для осуществления дальнейшего плана мирового господства, и т. д.
Да, обвинения были объективны и свидетельствовали о глубокой их проработке. Но уже на процессе чувствовалось, что американцы в ближайшей перспективе рассматривают Японию как свою союзницу в будущей борьбе против набирающей авторитет и силу Советской России. Строительство послевоенной Японии требовало чистки госаппарата от старого чиновничества и идей национализма и милитаризации. Но руководители США думали иначе.
Интересно в связи с эти заявление Макартура. Он писал:
«Потсдамская декларация также содержала положение о чистке, требовавшее, чтобы все японцы, которые активно участвовали в милитаристской и ультранационалистической деятельности до войны, были удалены с государственной службы и лишены всякого политического влияния. Я сильно сомневался в мудрости этой меры, так как она вела к устранению от службы многих способных администраторов, которых трудно будет заменить при строительстве новой Японии.
Я начал чистку с минимальной жестокостью, но это был единственный вопрос, который имел поддержку со стороны японского народа».
Комментарии, как говорится, излишни.
А что касается поведения защиты, то она держала нос по ветру, воспользовавшись обострением международной обстановки и усилением реакционных настроений в правящих кругах ведущих капиталистических стран. Она делала все от нее зависящее, чтобы оправдать подсудимых, и даже поставила под сомнение вопрос о юрисдикции трибунала.
Так, японский адвокат И. Киосэ заявил:
— Ни в 1928 году, ни после этого не существовало таких принципов международного права, которые накладывали персональную ответственность за политические действия на лиц, действующих от лица государства, осуществлявшего свои права на суверенитет.
Другой адвокат, К. Такаянаги, пошел дальше, объясняя мотивы действий правящей верхушки Японии. Он цинично бросил такие слова трибуналу:
— Такой вид действий может являться лишь отражением национальных или расовых особенностей. Преступления не меньше, чем величайшие произведения искусства, могут выражать характерные черты, отражающие нравы расы…
Естественно, трибунал отклонил это заявление.
Защита пыталась сыграть и на антикоммунистических настроениях, заявляя, что Япония вела войну не в агрессивных целях, а ради защиты от коммунизма, который мог бы при проникновении в Азию нарушить устоявшийся миропорядок.
Некоторые защитники договаривались до того, что открыто обвиняли трибунал, что он не чувствует веяния времени и не желает придерживаться современной политической линии США.
Трибунал 4 ноября 1948 года приступил к оглашению приговора, чтение которого продолжалось до 12 ноября.