Снега, снега
Шрифт:
«Не прост наш Васенька, – подумал Лёха. – Ох, не прост, гнида сибирская. Глаза-то у мужичка характерные. Как любит в таких случаях говорить Сан Саныч Бушков: – «Холодные глаза несуетливого и матёрого убийцы». Ладно, учтём, братишка…»
Глава восьмая
Предчувствия
– Остановись, Алекс, – попросила Ванда.
– Не интересно?
– Наоборот, очень интересно. Ты – прирождённый и умелый рассказчик. Можно слушать и слушать… Ты никогда не задумывался о карьере писателя?
– Задумывался, – признался Лёха. –
– И, какие у твоего друга успехи? – в серых глазах девушки вспыхнул – на краткий миг – заинтересованный огонёк. – Финансовые, я имею в виду?
– Ниже плинтуса. Практически – под ноль. Зарабатывает – по факту – меньше, чем консьержка, дежурящая в моём подъезде.
– Консьержка?
– Незнакомое слово? Странно. Вроде французское, и не чуждое знати… А почему ты остановила моё повествование?
– Уже прошло больше часа, – ловко вытирая кухонным полотенцем вымытые тарелки, пояснила Ванда. – Значит, скоро нас разгонят по учебным аудиториям. А ты ещё хотел обсудить со мной некий важный вопрос. Жалко, конечно, что пришлось прервать тебя на таком интересном и завлекательном моменте.
– Да, они попытались украсть у меня дипломат с наличностью, – ехидно улыбнулся Лёха. – Жулики сибирские! Ничего у них не вышло…
– Я, собственно, не об этом.
– О чём же тогда?
– У тебя что-то было с этой развратной Татьяной? – серые глаза девушки заледенели, превратившись в две злые льдинки. – Ты с ней…м-м-м…, имел амурную связь? Что это мы строим такие непонимающие физиономии? Ну, с той, которая – «чичаза, чичаза»?
– Дык…
– Что – дык? Значит, было? Сволочь ты, Алекс.
«Аристократка, блин», – запечалился Лёха. – «Нет, чтобы спросить, как все нормальные люди, мол: «Переспал ты с этой черноволосой шалавой? Или же нет?». Амурная связь, понимаешь…».
Покаянно вздохнув, он пробормотал:
– Я же не знал, что на этом Свете существуешь ты. В смысле, в параллельном Мире. Извини…
– Бог простит. Если, конечно, посчитает нужным… А, как быть с Актрисой? Она мне рассказывала – много и подробно – о твоей необузданной страстности.
– Извини.
– Бог простит. Если, конечно, не забудет – в суматохе важных и неотложных дел.
– Я, собственно, по этому поводу и хотел поговорить с тобой, – смущённо замямлил Лёха. – Как раз, по этому…
– По поводу – важных дел Господа нашего? Или же хочешь мне предложить…э-э-э… Переспать с тобой? Как говорится у вас, грубых простолюдинов?
– Нет. То есть, да… В смысле…
– Не жуй сопли зелёные, ухажёр белобрысый, – посоветовала Графиня. – Говори, как оно есть.
Он и рассказал, немного смущаясь и запинаясь, о срочной (горящей, горячей?), вакансии. Мол, на далёких северных островах ждут, не дождутся крепкую семейную пару…
– Это ты мне делаешь предложение? – слегка дрогнув голосом, уточнила Ванда.
– Делаю.
– Так и сделай его – по всей форме. Как полагается.
– Графиня Ванда!
– Я вас, эсквайр, слушаю очень внимательно.
– Не сбивай меня, пожалуйста, – мягким – как детский пластилин – голосом попросил Лёха. – Пожалуйста…
– Хорошо, не буду. Продолжай.
– Я предлагаю тебе, бургундская графиня, свою крепкую мужскую руку и верное сердце. Всерьёз и навсегда.
– Навсегда? – задумалась Ванда. – А почему ты мне – всё это бесценное богатство – предлагаешь? Заканчивается год, отведённый для обитания в «Чистилище»? Не хочется – отправляться «в расход»?
– Это здесь не причём. Просто я… Просто…
– Ну, и? Смелее, отважный кавалер. Смелее!
– Я – тебя – люблю, – размеренно произнёс Лёха. – Очень, очень, очень, – после короткой паузы добавил: – Гадом буду. Сукой последней.
– Даже так? – удивилась девушка. – Ладно, поверю… А за что ты, белобрысый жених, меня любишь?
– За серые загадочные глаза. Которые – как вода в знакомом роднике, за околицей.
– Ещё – за что?
– За карминные губы. Маленькие и нежные – до безумия.
– Ещё?
– За длинные и стройные ноги.
– Остановитесь, идальго, – притворно нахмурилась Ванда. – Нам, потомственным графиням, не полагается выслушивать такие пошлости.
– А, что полагается?
– Ну, не знаю. Можешь какую-либо серенаду спеть. Желательно – слезливую. Сонет, к примеру, зачитать… Слабо?
– Без вопросов, – улыбнулся Лёха. – Слушай:
Что-то – вдруг – царапнуло сердце.Нет, и не больно вовсе.Словно – мягкой лапой котёнка,Словно бы речным ветерком – по лицу.Осень…Что же дальше? Да, ничего, наверное.А, быть может, всё изменится – полностью…Пойду, прогуляюсь немного – по грустным улицам.Куплю у метро крошечного котёнка, и подарю его – тебе,Над пропастью…Пошёл, купил, смешной такой, рыженький…А тебя уже нет, сказали, что ты – далеко.Вышла замуж – за какого-то прохиндея – и уехала с ним в Америку.– Бывает, пошли домой, хозяин, – жалобно мяукнул котёнок. – Я выпью молока, ты – пива…– Легко!– Красиво, конечно, – по-доброму улыбнулась Ванда. – Но при чём же здесь – я?
– Ты – он и есть.
– Кто – он?
– Маленький рыжий котёнок. В данном случае – светленький такой котёнок. Очень симпатичный и миленький… Так – как? Мы летим на дальние заполярные острова?
Рядом зазвучали чьи-то голоса.
«Отголоски чьего-то разговора, – подумал Лёха. – Доброго такого. Семейного. Типа – о любви и о ближайшем Будущем. Даже лёгкие завидки берут…»
– Завидно слегка, – подтвердила Ванда. – Завидно…