Снегурочка для детей министра
Шрифт:
– Нет, малышка, – вздыхаю я тяжело. – Это тетя, которая придет познакомиться с вами и убедиться, что вам здесь хорошо.
– Зачем это?! – сердито спрашивает Богдан, а вот Эльвира вопросов уже не задает: она и так все поняла.
– Просто есть такая служба, – говорю я. – Которая проверяет, что деткам хорошо живется со своими родителями, что они хорошо одеты, накормлены, у них много игрушек, о них заботятся и очень любят. Вы ведь знаете, что я вас очень люблю? – я хочу обнять Варю и Богдана, но именно в этот момент раздается звонок в домофон, от которого мы все четверо вздрагиваем, а я поднимаюсь с места и иду открывать дверь сотруднице органов опеки.
– Здравствуйте, Валентина Петровна! – приветствую я нашу гостью и пожимаю ей руку, стараясь держаться спокойно и уверенно.
– Здравствуйте, Матвей Тихонович, – отзывается женщина, снимая пальто и сразу начиная осматриваться, словно она пришла не детей проверять, а дом, который затем планирует арендовать. – Надеюсь, вы будете не против, если я не буду снимать сапоги? Не люблю ходить босиком в чужом доме.
– Хм... – ее просьба вводит меня в ступор, ведь под сапогами у нее наверняка есть носки, а у нас в прихожей стоит несколько пар гостевых тапочек, да и пачкать пол сапогами – так себе идея, но я решаю, что с этой женщиной лучше не спорить: – Конечно, если вам так будет удобно...
– То есть, Матвей Тихонович, – тон Валентины Петровны сразу меняется, с приветливого переключаясь на претензионный. – Вас устроит, если я в грязных сапогах буду ходить по полу, где играют ваши дети?!
Я понимаю, что попал в подстроенную ей ловушку, и что выйти из этого достойно вряд ли получится, но все же отвечаю:
– Я не сказал, что меня это устроит, но моим детям достаточно лет, чтобы не ползать по полу, пока я его не помою.
– А вы сами моете полы?! – хмыкает женщина, все же начиная снимать сапоги. – Мне казалось, в таких домах это обычно делает прислуга...
– Два раза в неделю я вызываю профессиональный клининг, – говорю я. – В остальное время поддержиниаем чистоты занимаемся я или наша няня.
– Няня должна следить за детьми, а не за домом! – снова делает замечание Валентина Петровна, и я чувствую себя уничтоженным. Под сапогами у нее оказываются белоснежные носки, в которых она ступает прямо на пол, отказываясь от тапочек: – Хочу проверить, насколько здесь чисто.
– Окей, проходите, – я приглашаю ее в гостиную, где ей навстречу уже выходят Эльвира, Богдан и Варя, причем у детей в руках – котята.
– Здравствуйте, – говорит Богдан, глядя на гостью с явным недоверием, и Валентина Петровна тут же обращает это в свою пользу:
– Привет, милый мальчик. Насколько я понимаю, ты – Богдан?
– Ага, – сын кивает.
– А почему ты такой грустный, Богдаша?!
Мой мальчик пожимает плечами:
– Вам показалось, – и ей действительно показалось, потому что всего несколько минут назад Богдан веселился вместе со своей сестренкой и со мной, а теперь помрачнел только от того, что явно растет интровертом и не любит чужих людей в доме.
– Ты уверен, Богдаша?! – настаивает подосланная Анатолием женщина. – Ничего не случилось?! Никто тебя не обижает?! Папа, например?!
– Что? – переспрашивает сын растерянно. – Папа?!
– Наш папа нас очень любит! – вмешивается Варя, и Валентина Петровна переключается на нее:
– Варюнчик, привет! Хорошо, что ты так считаешь! Но откуда же у тебя тогда царапины на руках?!
– Это котята, – объясняет Варя и дружелюбно протягивает ей тех двоих, что держит на руках: – Вот это – Люси, а это – Хлоя!
– Какие чудесные, – морщится Валентина Петровна и поворачивается ко мне: – У котят есть ветеринарные паспорта и полный набор прививок, надеюсь?!
– Мы сейчас как раз в процессе оформления всех необходимых документов, – киваю я. – Котятам по два месяца, некоторые прививки делают позднее, так что...
– Так что пока вы позволяете детям возиться с животными, которые могут быть больны?!
– Они здоровы, их проверял ветеринар.
– Но официальных бумаг об этом нет, верно?!
– Пока нет, – отвечаю я мрачно.
– Так и запишем, – кивает Валентина Петровна, печатая что-то в заметках своего мобильного телефона.
В этот момент вдруг подает голос Эльвира:
– Мне кажется, вы слишком строги, – и Валентина Петровна, хищно изогнув бровь, оборачивается к ней:
– А вы вообще кто такая?! Вас не должно быть в этом доме. Вы любовница отца детей?!
24 глава
– Это наша Снегурочка! – первой встает на защиту Эльвиры Варвара. Моя дочь явно растет человеком, которому до всего есть дело, любознательной, эмпатичной, умеющей сострадать и бросаться на помощь... Разве это не говорит о том, что я если не идеальный, то по крайней мере хороший папа для нее и ее старшего брата?! Жаль только, что Валентину Петровну этим не убедишь: она просто отрабатывает сейчас свой гонорар и найдет к чему придраться, даже если все будет идеально...
Варю поддерживает и Богдан:
– Эльвира – наш друг.
– Друг семьи, – подтверждаю я.
– Кого вы сейчас пытаетесь обмануть?! – надменно фыркает Валентина Петровна. – Вы правда считаете, что я в это поверю?! Что молодая красивая девушка в доме богатого вдовца ищет дружбы и только?! Это смешно...
– Простите... – начинает было Эльвира, но сотрудница органов опеки снова ее перебивает, надвигаясь все ближе:
– А работа у вас есть, милочка?!
– Вообще-то, я студентка, но...
– Что и требовалось доказать! – активно взмахивает руками Валентина Петровна, словно только что разгадала какую-то тайну вселенной. – Юная студенточка ищет себе богатого папика, только и всего!
– Что вы себе позволяете?! – возмущаюсь я, потому что поведение женщины становится слишком уж наглым, да и дети рядом: зачем им это все слышать?! Это не просто невежливо, это непрофессионально с ее стороны!
– Я и сама зарабатываю, – подает голос Эльвира.
– Неужели?! Официально?! – фыркает Валентина Петровна.