Снежная Дева

Зорина Светлана

— Насколько я поняла, Хенна с детства привыкла верховодить, — пожала плечами Илана. — Герен, старший из дружинников, много рассказывал Гаю о Сельхенвурдах. Эдан родился очень слабым. Похоже, у него с рождения было что-то вроде астмы. Он плохо рос, постоянно кашлял и задыхался. В детстве ему даже поиграть толком не удавалось. Только побежит, как одышка начинается. Эдера то и дело предлагала его родителям одно средство — весьма опасное. Оно могло вылечить Эдана, но могло и убить, а поскольку вероятность второго была больше, веринг и его жена не соглашались. А Хенна всех мальчишек-ровесников превосходила в боевых искусствах. У ангиеров ведь девочек тоже учат владеть оружием. Хенна привыкла защищать брата. Все окрестные дети знали: если надумаешь подразнить этого дохляка Эдана, придётся иметь дело с его сестрой. Гэвину Сельхенвурду постоянно говорили, что за мальчишку у него дочь, и это хорошо, раз уж сын больным родился. Отец Эдана сроду не обижал и ни в чём не упрекал, но Эдан всегда чувствовал себя в семье второсортным.

Отец не учил его фехтовать, не брал с собой на охоту и вообще ничего от него не требовал. Эдан все дни проводил то в библиотеке замка, то в Лесу Богини. Познакомился с каким-то странствующим певцом, научился петь, делать музыкальные инструменты. Потом стал сам песни сочинять. Вот только петь их толком не мог — тут же сильные лёгкие нужны. Как-то раз один молодой воин поддел его — не по злобе, а скорей по глупости… Как ты мол будешь девок заваливать, если даже на собственные песни дыхалки не хватает? В тот же вечер Эдан тайком вывел из стойла коня и уехал в святилище к Эдере. Сказал ей, что согласен на любое лечение и лучше умрёт, чем будет и дальше жить такой бледной немочью. И Эдера на свой страх и риск согласилась его лечить. Она знала, что сообщи она о просьбе Эдана его родителям, они попросту заберут его домой. А также она знала, что если он умрёт… Вряд ли Гэвин Сельхенвурд стал бы сводить счёты со своей родственницей, которая к тому же ещё и всеми уважаемая служительница Вуурданы, но отношения между ними явно бы здорово осложнились. В общем, Эдера оставила Эдана в святилище и каждый день поила лекарством из сока тингелина. Очень тяжёлое лечение — наверное, что-то вроде химиотерапии, которой у нас раньше лечили от рака. У него были жар, бред, жуткая тошнота… Он несколько дней находился на грани жизни и смерти. Когда веринг узнал, где его сын, и примчался в святилище, прекращать лечение уже не имело смысла. Эдера сказала, что остаётся лишь уповать на волю богини. Вуурдана всегда покровительствовала Сельхенвурдам. Она либо исцелит Эдана, либо заберёт его к себе, как иногда забирает одного из близнецов. Когда-то верили, что один рождается для света, а другой для тьмы. Если Эдана не лечить, долго он всё равно не протянет, так не лучше ли попробовать сохранить его для света. Его удалось сохранить. Так Эдан в десять лет избавился от своего недуга. Через год он уже вовсю участвовал в состязаниях и выигрывал одну-две схватки из четырёх. А ещё через год уже был одним из лучших. Он похорошел, стал быстро расти. В двенадцать он уже на полголовы перерос Хенну, хотя в этом возрасте девчонки нередко бывают длинней своих сверстников-мальчишек. В её защите он больше не нуждался, но по-прежнему оставался кротким и чаще пропускал обидные слова мимо ушей, чем отвечал на них. Он и сейчас такой. Многие считают его бесхарактерным, но поверь, Джанни, это не так. Он просто из тех, кто берётся за оружие только тогда, когда нет никакой возможности решить проблему мирно.

— Да уж, бесхарактерным такого не назовешь, — согласился Джанни. — Если он десятилетним мальчишкой отважился спорить с судьбой, поставив на кон свою жизнь… Он выиграл этот спор, потому что, как говорили древние, fortes fortuna adjuvat — удача помогает отважным.

— Эдан смотрит на это иначе. Тут о многом судят не так, как мы. Или не совсем так. По-моему, Эдан считает себя обязанным богине. Она подарила ему здоровье и много лет полноценной жизни, а значит, вправе ждать от него благодарности.

— Насколько я понял, здешние жители периодически приносят Вуурдане жертвы… Или от Эдана требуется какая-то особая жертва?

— По-моему, он так считает, — нахмурилась Илана. — И кое-кто поддерживает его в этом заблуждении.

— Сестра?

— Да. Хотя, скорее всего, она делает это не специально… Как бы неосознанно. Она уже просто запилила его с этим долгом — перед семьёй, перед родом, перед родиной… Сельхенвурды всегда были защитниками — и ангиеров, и других племён на северо-западе. В их роду всегда были самые могущественные маги. А теперь… Когда Эдану и Хенне было по пятнадцать, их отца убили, а вместе с ним погибла почти вся его дружина. Уцелели лишь те, кто в тот день остался в замке. Эдан и Хенна с остатками дружины бежали сюда. Их старший брат Айген вскоре погиб. Больше у них родни нет, все погибли — якобы из-за всяких междоусобиц, но поговаривают, что последние годы род Сельхенвурдов истреблялся целенаправленно. Они многих раздражали, и больше всего как раз тем, что среди них постоянно рождались одарённые маги. В жилах Сельхенвурдов есть снежная кровь, а самыми сильными магами бывают обладатели смешанной крови. Королю Айслинду они уж точно давно поперёк горла, так что скорее всего он и возглавил войну против этого рода. Я почти уверена, что именно он поставил цель стереть род Сельхенвурдов с лица земли. Теперь их всего четверо — Эдан, Хенна, Айги и Эдера, которая уже стара. Воинов у них мало, в их родовом замке обосновались враги. Этот посёлок время от времени пополняется беженцами из разорённых деревень, но большинство беженцев идёт не сюда, а в замок Айслинда. Лес Богини — место зловещее, его многие боятся, но это единственное место в Айсхаране, где последние из Сельхенвурдов могут чувствовать себя в относительной безопасности.

— Ну и чего же ждёт от своего брата Хенна?

— Не знаю. Билли говорит, что Хенна сама толком не знает, что она хочет от брата, от самой себя. Она живёт преданиями старины. Слава её древнего рода, легенды о знаменитых предках, о девах-колдуньях, которые обретали могущество богинь и спасали страну от бед… Она просто зациклена на всём этом. Верит, что спасти Сельхенвурдов и вообще Айсхаран может только чудо, но поскольку богиня отвернулась от них, то вряд ли это спасение придёт. А если она от них отвернулась, значит, они что-то делают не так. Хенна считает, что Эдан больше думает о себе, чем о долге перед семьёй и отечеством.

— Потому что не лишил себя права радоваться жизни и принимать её дары? — усмехнулся Джанни.

Больше он ничего не сказал, но Илана знала, о чём он подумал. Роман Эдана Сельхенвурда и Изабеллы Фабиани уже ни для кого в посёлке не был секретом. Они его не афишировали, хотя и не скрывали — это было бы просто глупо. На территории поместья они вели себя сдержанно, но все, включая детей, прекрасно понимали, почему Эдан и чужеземная королева время от времени отправляются вдвоём на верховую прогулку по лесу. Говорили, что недалеко от святилища есть небольшой охотничий домик, построенный лет сто назад для Эргена Сельхенвурда, очень любившего уединение. Впрочем, Илана не знала, куда ездят Изабелла и Эдан. Этого никто не знал, да никто и не проявлял к этим поездкам обострённого интереса. Никто, кроме Хенны. Однажды Илана услышала разговор между братом и сестрой, надолго испортивший ей настроение. Она пошла к Хенне, чтобы о чём-то её спросить. Дверь в покои хозяйки была закрыта неплотно. Илана хотела было постучать, но гневный голос Хенны заставил её вздрогнуть и остановиться.

— Ты живёшь так, как будто всё вокруг прекрасно и нет никаких проблем!

— Хенна, проблемы есть всегда, но жизнь продолжается, — отвечал Эдан.

— Это жизнь?! Это то, чего достойны Сельхенвурды?

Илана знала, что порядочный человек на её месте должен уйти, но она осталась и без особых угрызений совести подслушала этот разговор. И хотя брат и сестра разговаривали на местном наречии, Илана прекрасно всё поняла. Она была единственной из германарцев, кто за короткий срок освоил здешний язык почти в совершенстве. Эдеру это нисколько не удивило. Она сказала, что это одно из проявлений магической силы Иланы, тем более, что язык предков всегда хранился в глубинах её памяти.

— К тому же ты прекрасно знаешь, что жизнь всего нашего мира под угрозой!

— Мы можем уйти и увести всех, кто захочет переждать катастрофу в другом мире. Возможно, наш мир не погибнет. Возможно, он вообще не пострадает…

— Возможно. На лучшее мы можем лишь надеяться, а готовиться надо к худшему.

— Ты всю жизнь к нему готовишься. Такое впечатление, что ты только его и ждёшь. Иногда мне кажется, ты просто не хочешь быть счастливой…

— Зато у тебя это прекрасно получается. Тебе всегда, в любой ситуации, удавалось оставаться потрясающе безмятежным, предаваться мечтам, созерцанию, сочинять эти никчёмные песенки. Когда-то ты был болен, и тебя не трогали. Что можно требовать от бедняжки, который балансирует между жизнью и смертью? Пусть тешит себя, сочиняя песенки, мечтая о лучших мирах… Теперь ты здоров, но ты ведь так и не вернулся к жизни. Ты привык уходить в какой-то там свой мир, а на настоящую жизнь тебе наплевать.

— Что ты называешь настоящей жизнью, Хенна? — устало спросил Эдан.

— То, что нас окружает. Людей, которые до сих пор считают себя нашими подданными, хоть мы и лишились всего…

— Эти люди дороги мне так же, как и тебе. Ты как будто не замечаешь, что друзей у нас становится всё больше и больше. И друзей, и союзников. Они готовы нам помочь…

— Разумеется, но не забывай — у них свой интерес. Их проблемы напрямую связаны с нашими, и ещё неизвестно, чем всё обернётся, если их интересы вдруг столкнутся с нашими.

— Не надо переживать из-за того, что ещё не случилось.

— Естественно! Ты как всегда предпочитаешь видеть не дальше собственного носа — так спокойнее. Большинство наших уважаемых гостей — люди, озабоченные тем, как удержать власть, а такие люди всегда непредсказуемы. А уж что касается Моретти… Насколько я поняла, это могущественный клан, процветание которого основано не только на законных делах.

— Да много ли мы знаем о законах того мира, более развитого и устроенного более сложно, чем наш суровый, бедный Айсхаран? Эта их Федерация состоит из множества миров, где живут самые разнообразные существа со своими представлениями о плохом и хорошем. Попробуй-ка напиши единые для всех законы, которые бы всем идеально подходили. Если ведёшь дела в разных мирах, наверное, иногда приходится приспосабливаться, обходя какие-то правила. Я прекрасно вижу, что Моретти не безупречен, но это не дешёвый ловкач, от которого можно ожидать чего угодно. Если договориться с ним насчёт условий игры, с ним можно смело играть в одной команде. Почему ты так подозрительна, Хенна?

— Почему ты так наивен, Эдан? Разве нашего отца предали не те, кто прикидывался его друзьями?

— Эти не прикидываются, — чувствовалось, что Эдан с трудом сдерживает гнев. — Или ты совершенно не разбираешься в людях…

— Конечно, я же в них только плохое вижу, — съязвила Хенна. — Пойми, я ничего не имею против Иланы и её друзей, но не надо надеяться, что пришельцы из более богатого и благополучного мира решат наши проблемы. Наши проблемы можем решить только мы.

— Они могут помочь нам, а мы им.