Снежная слепота
Шрифт:
Магоцци покачал головой.
– Дело он хорошо знает, – продолжал Джимми. – Он нравится Ананту, он нравится мне, и вчера он помогал нам разбираться с Дитоном и Майерсоном. Он уже проинструктировал наших друзей здесь, все им четко объяснил и погнал в фургон греться. Он появится ближе к концу, когда мы снимем весь снег.
Джимми понаблюдал, как оставшиеся члены его команды старательно расстилают пластиковое полотнище под телом, и, когда удовлетворился качеством работы, потер руки в перчатках.
– О'кей. Все как вчера в парке, мальчики и девочки. Давайте-ка распотрошим
Айрис твердо стояла на ногах, но закрыла глаза и только слушала, как шуршат куски снега, которые аккуратно укладывали на пластик. Она открыла их, лишь когда услышала, что большой кусок снега упал на пластик и кто-то прошипел:
– О, мать твою!
Снеговик – точнее, то, что осталось от него, – выглядел более чем странно. Его голова оставалась относительно нетронутой, но весь снег с торса отпал одним куском. Каким-то отстраненным участком мозга Айрис подумала, что это, вероятно, потому, что стекавшая кровь пропитала его. Грудь человека была сплошной мешаниной. Так что голова снеговика торчала над зрелищем из фильма ужасов.
Айрис почувствовала, что ее повело в сторону, но тут чья-то сильная рука в перчатке крепко взяла за предплечье и подтолкнула, удержав на месте.
– Медленно и глубоко дышите, – очень тихо сказал чей-то голос. – Отведите глаза в сторону, но не закрывайте их. Просто дышите.
Если она сделает хоть мельчайшее движение, например, повернет голову и увидит это лицо, то тут же потеряет сознание и надолго отключится. В этом она не сомневалась. Или, может, ее вырвет. Но она узнала голос. Не кто иной, как Ролсет, спасает ее в этот день, помогая выглядеть настоящим копом.
Когда они смахнули снег с этой головы, Айрис уже смогла взглянуть на обнажившееся синеватое лицо – закрытые опухшие глаза, открытый рот.
– Кто-нибудь его знает? – спросил Магоцци.
Никто.
– И я чертовски сомневаюсь, что сможем снять отпечатки пальцев, пока он не оттает.
Джимми Гримм покачал головой:
– Во всяком случае, не со всех. Они плотно примерзли к багру. Попробуй отодрать пальцы – и они начнут ломаться, как карамельки. Попробуй вытащить багор, и на нем останутся куски кожи. – Он нагнулся, чтобы внимательнее присмотреться. – Хотя, может, с этим большим пальцем что-то получится. Он немного отставлен в сторону.
– Приложи все силы. Чем быстрее мы его опознаем, тем скорее сможем установить связь с другими двоими. – Магоцци оглянулся на Айрис: – У вас же есть выход на базу данных, да?
Айрис открыла было рот, искренне обрадованная, что знает ответ хоть на один вопрос, но лейтенант Сэмпсон нанес ей удар в самое сердце:
– Сделайте четкие отпечатки, и через десять минут я получу ответ от своей бригады. Будет быстрее, чем из базы штата. Первым делом пропустим их через базу данных Миннесоты. Сэкономим кучу времени.
Это привлекло внимание Джино.
– Минутку. Я не могу позвонить отсюда по сотовому, а у вас в каждой бригаде есть такие мощные компьютеры?
Сэмпсон пожал плечами:
– Конечно. Беспроводные компьютеры, спутниковые навигаторы. Все как в городе.
Джино скрестил руки на груди и хмыкнул. В егомашине такого навигатора не было.
Сэмпсон отвечал за свои слова. Через пять минут он связался со своей бригадой и протянул распечатку.
– Отыскали за пару секунд. Этот парень занимался условно-досрочно освобожденными в округе Хеннепин. Жил в Миннеаполисе. Стивен Э. Дойл. Это вам что-то говорит?
Магоцци посмотрел на печальные останки Стивена Э. Дойла и покачал головой. Этот человек носил золотое обручальное кольцо.
– Но кому-то скажет печальную новость.
15
Когда Тинкер наконец добрался до офиса, в отделе убийств был только Джонни Макларен. С кружкой в руке он стоял у кофеварки, наблюдая, как из нее сочится капля за каплей, словно у этого проклятого автомата было ограничение скорости. Рыжие волосы стояли торчком, словно его шарахнуло током, а узкое лицо было покрыто нездоровым налетом цвета скисшего молока.
– Прости, Джонни, я запоздал.
– Господи, Тинкер, я уж собирался пускать собак по твоему следу. Дженис звонила три часа назад, сказала, что ты убежал по какому-то неотложному личному делу. Я представил, что ты носом вниз кувыркнулся в кювет, и не мог дозвониться тебе по сотовому.
Тинкер снял пальто, аккуратно повесил его и опустился в свое кресло.
– Да, мне пришлось поработать с сотовым. Это личное дело может стать большой бедой.
У Макларена перехватило дыхание. Если он и унаследовал какое-то проклятие от своих ирландских предков, то не любовные интрижки по уик-эндам в компании доброго старого виски – его ирландская кровь сказывалась не в этом и не в том, что он коп до мозга костей и абсолютно одинокий мужчина. Его истинным проклятием было чрезмерно богатое и пугливое воображение. Через десять секунд после слов Тинкера о «большой беде» он пришел к выводу, что «личное дело» было визитом к врачу и что Тинкер умрет от какой-то ужасной смертельной болезни; может, еще до конца дня так и скончается за своим столом.
– Господи, Тинкер, в чем дело? Ты в порядке?
– Не знаю. Вся эта история какая-то странная… – Тинкер посмотрел на лицо Макларена с вытаращенными глазами, которое за секунду осунулось. – Ох, брось ты, Джонни. У тебя всегда так. Стоит кому-то из нас сломать ноготь, и ты всю ночь будешь волноваться, что на нас напали плотоядные бактерии или что-то в этом роде. Тебе надо взять себя в руки, или ты окончательно рехнешься. Со мной-то все в порядке. А беспокоюсь я о Стиве.
– Ага. Ясно. О каком Стиве?
Тинкер коротко описал ему ситуацию, и Джонни безмолвно выслушал его, стараясь скрыть облегчение, что речь не о Тинкере, а всего лишь о ком-то из его приятелей, который может оказаться в беде. Когда Тинкер сунул ему под нос фотографию жестоко избитой бывшей жены Уэйнбека, у Макларена перехватило дыхание.
– Иисусе. И этого типа выпустили?
– Именно.
– Значит, теперь он, который так с ней поступил, – единственный, кто знает, где находится эта женщина?
– Ты все понял.