Снежная слепота
Шрифт:
А дабы придать всей этой сказке значительность и вес, Старпол придумал еще историю о храмовых вратах, что должны были открыться в тот момент, когда Сущий решит явить людям свой бессмертный лик.
Храмовые врата действительно существовали. Правда, до того, как на Старпола снизошло откровение относительно того, для чего предназначен сей загадочный объект, его попросту называли плитой с письменами.
Плита не плита, но Старпол отдал бы многое, чтобы узнать, что же скрыто за ней. Однако, несмотря на все усилия, сдвинуть плиту с места так и не удалось. Поэтому на Старпола снизошло очередное откровение, из
Ничего необычного в этом как будто не было: у каждого могли быть враги, даже у высшего существа, витающего где-то высоко над миром. Несколько странным могло показаться разве то, что все враги Сущего, имена которых узнавал во время откровений хранитель храмовых врат, оказывались почему-то и врагами Старпола. Но даже те, кому это казалось подозрительным, не спешили высказывать свои сомнения вслух, опасаясь также оказаться причисленными к врагам Сущего.
Что значило стать врагом Сущего и какая за это должна последовать расплата, большинство представляло себе довольно-таки смутно. Зато каждый превосходно знал, что врагов хранителя храмовых врат постигала незамедлительная кара. Загадочные исчезновения провинившихся из поселка объяснялись чаще всего непознаваемым для простого смертного проявлением воли Сущего.
Порою Старпол и сам задумывался над тем, чего ради он за все это взялся? Не проще ли было просто поселиться в обычном доме, обзавестись женщиной и жить себе тихо-мирно, ничем не выделясь из общей массы? Минимум того, что было необходимо для жизни, в поселке мог получить каждый, а накапливать запасы еды, одежды или каких-либо других вещей не имело смысла. То, что у тебя две рубашки, в то время как у всех остальных одна, вовсе не делало тебя значимой фигурой: при ограниченных ресурсах, когда ни у кого нет ничего лишнего, невозможен даже натуральный обмен товарами.
После долгих размышлений Старпол пришел к выводу, что существует единственная причина, почему он, вопреки здравому смыслу, пытается перестроить жизнь в поселке в соответствии с собственными представлениями о целесообразности и порядке. Это страсть, растворенная в крови, от которой невозможно избавиться иначе, как только направив все свои силы на ее воплощение. И имя ей – жажда власти.
Старполу было абсолютно безразлично, что, обладая практически неограниченной властью в поселке, он получал лишь самую малость сверх того, что имели рядовые поселенцы. Ему было достаточно ощущения упоительного восторга от осознания, что от него зависят жизни десятков людей. И при этом он свято и искренне верил, что все его деяния направлены на благо всего поселка.
Долгими ночами, мучимый бессонницей Старпол в одиночестве сидел за столом в своем пустом доме, решая, как обустроить поселок.
Результатом этих ночных бдений была ноющая головная боль, на протяжении последних двух лет почти не отпускавшая его. Зато жизнь в поселке постепенно приближалась к тому безупречному во всех отношениях образцу, который мысленно уже выстроил хранитель храмовых врат.
Самой большой проблемой для Старпола стал в свое время вопрос, чем занять людей, дабы не погрязли они в сытой лености? К тому же, как известно, чем больше у человека свободного времени, тем чаще он начинает задумываться над вопросами, которых у него вообще не должно возникать, поскольку ответы на них он получает в готовом виде, очищенными от едких примесей неоднозначности и недосказанности.
Проблему удалось решить, когда кто-то принес в поселок пару маленьких самородков, найденных неподалеку. Вид этих небольших желтых кусочков металла заставил быстрее бежать кровь в жилах хранителя храмовых врат. Старпол и сам не мог в точности объяснить, в чем заключалась притягательная сила металла, который, как он вспомнил, едва увидев самородки, называется золотом. Но фрагментарная память о другой жизни говорила ему, что золото и власть неразделимы.
В соответствии с волей Сущего, которую хранитель храмовых врат узнал во время очередного откровения, все жители поселка должны были отныне заниматься добычей золота.
Теперь Старпол мог с гордостью сказать: «Я есть власть!»
То, что порою ему приходилось прибегать к радикальным методам лечения, дабы избавить вверенный его заботам народ от источников смуты и неверия, Старпол воспринимал как необходимую жесткость, которую власть должна время от времени демонстрировать.
Все, чем он занимался, хранитель храмовых врат именовал еще одним словом, не до конца понятным, пришедшим из другой жизни. Однако само звучание этого слова вызывало невольное почтение: политика.
За все время, что Старпол добросовестно исполнял возложенные на себя нелегкие обязанности хранителя храмовых врат, было только два случая, когда ему начинало казаться, что ситуация в поселке выходит из-под контроля.
Первый раз это произошло пару лет назад, когда в поселок явился чужак, заявивший, что он пришел из другого поселка, расположенного севернее на расстоянии дневного перехода.
Тогда еще не была начата разработка золотого месторождения, и едва ли не весь поселок собрался послушать рассказы чужака о том, как живут другие люди.
Старполу эти рассказы совершенно не понравились. Судя по словам чужака, в поселке, откуда он пришел, ситуация была примерно такой же, что и в поселке Старпола до того, как он в нем появился. У них не было никакой централизованной власти, никто ни за что не отвечал, а каждый делал все, что ему заблагорассудится.
– Значит, поселись я в вашем поселке, я тоже смогу делать все, что пожелаю? – спросил у чужака Старпол.
– Конечно! – с радостной улыбкой ответил тот.
– Так… – Старпол не спеша кивнул и посмотрел на чужака взглядом победителя. – Выходит, я могу войти в любой дом, убить хозяев и поселиться в нем, присвоив все имущество?
Сказав это, Старпол довольно ухмыльнулся. Теперь-то его подопечные должны были понять, чего стоит забота, которую проявляет о них хранитель храмовых врат. В его поселке ситуация, подобная той, что он описал, была абсолютно невозможна. Если кто и мог войти в чужой дом и учинить там погром, так только кто-нибудь из «цепных псов» хранителя храмовых врат. Но действовали они при этом по приказу хранителя и исключительно в интересах всех остальных обитателей поселка.
Чужак посмотрел на Старпола удивленным взглядом, так, словно не понял, о чем его спросили.