Снежная версия
Шрифт:
Случалось, он выходил в рейс нездоровым, случалось, оставлял больную жену, но никто не припомнит случая, чтобы он отказался от рейса. Выход на смену Денисов воспринимал как наступление вечера или рассвета — ничто не могло помешать ему. Когда приходило время идти на станцию, он ощущал нечто вроде голода, который утолял, становясь к рычагам паровоза.
Когда ночью состав остановился, Денисов в горячке, не задумываясь, схватил лопату и выпрыгнул наружу. Разбросать сугроб не составляло большого труда, да и пассажиры не отказались бы помочь,
Сейчас, когда состав стоял уже сутки, Денисов делал последнее, что было в его силах, — время от времени поднимался на крышу вагона и пытался связаться с Южно-Сахалинском по проводам, которые шли вдоль дороги. А замерзнув и ничего не добившись, возвращался в вагон.
Левашов увидел его, когда машинист опять собрался на крышу.
— Так это вы нас ночью в сугробы затащили? — спросил Левашов.
— А ты, конечно, объехал бы сугробы-то?
— Да уж как-нибудь… А сейчас куда?
— А вот… — Денисов распахнул пальто и показал телефонную трубку с болтающимися проводами. Увидев изумление в глазах у Левашова, он хитро подмигнул ему: вот так, мол, учи вас, молодых.
— Как бы не унесло вас… Вы погодите, я оденусь, ладно?
В угольном отсеке они нашли небольшой ломик и, постучав им по схваченной морозом двери, открыли ее. На ровной стене снега четко отпечатались все выступы двери. Взяв широкую лопату, Левашов ткнул ею в верхний угол и сразу почувствовал, как ее зажало там, снаружи. Лопата пружинила, выворачивалась.
— Ничего ветерок, а?
— Авось, — сказал Денисов.
Выбравшись наверх, они увидели, что заносы уже сравнялись с крышей вагонов, а от паровоза осталась лишь труба, коротким черным пнем торчавшая из снега. До проводов можно было дотянуться рукой. Ветер, рассекаясь о них, гудел протяжно и зло.
— К столбу, к столбу идти надо! — прокричал Денисов. — П'aры! Нужны п'aры проводов! А здесь они перепутаны! Не найдешь!
До столба они добрались минут за десять. Денисов уперся в него спиной, вынул телефонную трубку и кивнул Левашову — давай. Прижав трубку к уху, он накрыл ее высоким воротником и приготовился слушать. А Левашов стал прикладывать оголенные контакты к проводам.
Первая пара проводов молчала. Видно, они были где-то оборваны.
Молчала и вторая пара. Но потом им повезло — они наткнулись на чей-то разговор.
— Алло! Не кладите трубку! Не кладите трубку! — надрывался Денисов, но уже раздались частые гудки отбоя.
Оступившись, Левашов провалился в снег, а выбравшись, никак не мог найти нужные провода. Но вот Денисов опять услышал разговор.
— Оха! Внимание, Оха! Вас вызывает Южный! Ответьте! — с профессиональной четкостью сказала телефонистка.
— Алло! — снова закричал Денисов. — Алло! Девушка! Девушка!
— Чего вы кричите? Даю Южный…
— Послушайте! Говорит машинист поезда двести восемьдесят один! Денисов говорит. Вы слышите? Мы подключились на линии. Нас занесло! Весь состав занесло! Вы слышите? Девушка!
— Соединяю с управлением железной дороги… Даю управление… Занято. Одну минутку… Управляющий? Вас вызывает поезд двести восемьдесят один. Ответьте поезду.
И опять соскользнул проводок, но Левашову удалось быстро восстановить связь. Теперь оба контакта он зажал в кулаки.
— Я слушаю, — Денисов с трудом узнал голос управляющего.
— Владимир Николаевич! Говорит Денисов… Денисов докладывает!
— Куда вы пропали, Денисов? Где вы?
— Сто восемьдесят пятый километр…
— Понял. Записал.
— Нас занесло. Нужен снегоочиститель. Самим не выбраться!
— Ротор вышел вам навстречу, но его тоже занесло. Замело ротор.
— А что прогноз?
— Еще три дня. Еще три дня.
— Владимир Николаевич! У нас двести человек! Нужны продукты!
— Вертолеты не могут подняться. Вы слышите — не могут подняться вертолеты. Нет видимости. Переселите пассажиров в несколько вагонов, весь состав незачем отапливать! Экономьте уголь. Вы слышите? Вам нужно продержаться еще несколько дней. Вертолеты и продукты уже выделены.
— Одну минутку, — сказал Левашов, видя, что разговор кончается. — Скажите телефонистке, пусть соединит с номером… Два семнадцать тридцать четыре.
Денисов передал трубку Левашову, а сам перехватил контакты и отвернулся, спрятав лицо за высокий воротник.
— Степан Федорович? Доброе утро! Левашов говорит.
— Кто? Кто говорит?
— Левашов.
— Откуда ты? Мне сообщили, что ваш поезд занесло…
— Так и есть. Поезд стоит. И будет стоять еще несколько дней.
— Отлично! Это просто здорово! Тебе везет, Левашов!
— Дальше некуда! Степан Федорович, какие новости?
— Он едет в купейном. В седьмом. Одного мы задержали. Пока молчит. И будет молчать, если вы вернетесь ни с чем. И еще одно — директор магазина скончалась. Сейчас все зависит…
Связь оборвалась — где-то не выдержали провода.
Дыру, через которую они выбрались наружу, уже занесло. Левашов потоптался, прошел вдоль вагона и… провалился. Вслед за ним в тамбур соскользнул Денисов.
Переселение закончилось только к вечеру. Теперь за седьмым вагоном шли опустевшие плацкартные. Проводники сразу закрыли их тамбуры на ключ.
В купе к Левашову и молодоженам Оля подселила лесорубов. Вещи ребят не вызывали подозрений. Обычные клеенчатые чемоданчики да коробка из-под обуви.
— А вы до какой станции? — спросил их Борис.
Первый вопрос человека, который опасается попутчиков, подумал Левашов. Что это — обычная осторожность провинциала или нечто большее?
Неожиданно дверь открылась, и Левашов увидел Пермякова.
— Серега! — воскликнул тот. — Вот новость! Оказывается, и ты здесь! А я иду по вагонам — не может быть, думаю, чтобы ни одного знакомого не встретил! И надо же — ты здесь! Ум меркнет!