Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке
Шрифт:
После чая, несмотря на протесты хозяев, мы настояли, чтобы ужин готовили из наших продуктов и, приняв во внимание клятвенные заверения Мамата, что в консервах «чушки» нет, постановили варить рисовый суп с консервами. Готовить картошку или мясо на такой высоте чересчур долго.
Пока варили ужин, мы успели сделать свои дела, уложить в прессы небольшие сборы растений, записать, что нужно, в дневник, расседлать и пустить на траву лошадей.
В юрте скопилось сегодня много народу: кроме хозяев и нас, было еще двое гостей — почтенных бородачей, занятых поисками убежавшей лошади. Когда стали раскидывать одеяла,
Некоторое время была тишина. Потом один из приезжих стариков тихо позвал:
— Мамат!
— Ну?
— Далеко пойдешь?
— До Чатыккоя.
— И ночевать будешь?
— Буду.
— Не боишься?
Молчание.
— Может быть, нехорошо.
— Что нехорошо? — вмешался я.
— Мамат знает.
— Что нехорошо, Мамат?
Молчание.
— Да ну же, Мамат, что там нехорошо?
— Дикий человек, — неохотно отозвался Мамат.
— Какой дикий человек?
— Просто дикий человек, голуб-яван.
— Что за «просто», басмач?
— Нет, просто дикий человек. В горах живет.
— Мамат, что ты чушь несешь, какой дикий человек? Ты видел дикого человека?
— Я не видел, другие видали.
— Ну и что делает дикий человек?
— Дикий человек будет камни бросать с горы, кричать с горы. Женщину может увести, мужчину будет вызывать драться, кричать, стучать кулаком по груди…
— Брось, Мамат!
— Нет не брось. Не смейся. Если он тебя повалит — убьет, изломает; если ты его победишь, повалишь — он будет очень плакать и убежит в горы и жить не будет.
— Да брось ты, Мамат, чепуху молоть!
— Нет, есть! — твердо сказал первый бородач.
— Конечно, есть, — сказал второй.
— Почему ты знаешь, что есть? — сказал я. — Ты сейчас ходил по Пшарту? Ты видел?
— Нет, сейчас не видел. Раньше видел.
— Когда видел? Где?
— Давно, в Кзыл-рабате.
— А почему ты думаешь, что здесь есть?
— Все знают, на Пшарте есть дикий человек.
— Да кто видел здесь дикого человека? Аксакал, тут есть дикий человек?
— Есть, — еще раз категорически подтвердил первый бородач, — три есть, один мужчина, две женщины есть, один маленький есть.
— Ты сам видел?
Молчание.
— Ты сам видел здесь, на Пшарте, дикого человека?
Молчание.
— Про это не надо говорить, — сказал, наконец, бородач, — он тогда сам придет, плохо будет.
Из дальнейших расспросов выяснилось, что хотя никто и не признавался, что своими глазами видел здесь дикого человека, но некоторыми людьми считается общепризнанным, что на Пшарте есть дикие люди. Они ходят голые и покрыты шерстью, едят все, что найдут в горах. Обычных людей дикие люди не любят, и поэтому в одиночку ночевать здесь не стоит.
Я долго спорил, уверяя, что это вздор. Хотя мне и перестали возражать, но, кажется, я своих седобородых оппонентов не разубедил.
В разговор вмешался Тадеуш Николаевич, который стал доказывать, что у нас обязательно украдут Анастасию Петровну, и дело кончилось смехом. Мы смеялись, старики были серьезны.
Хотя я поднял на смех своих противников, но сам долго не мог заснуть, мне вспомнилось многое…
Первый раз о существовании голуб-явана я услыхал еще в 1935 году в Кзыл-рабате от одного старика киргиза. Тот утверждал, что когда он в молодости кочевал по Тогдумбаш-памиру (Синьцзян), то ему пришлось уйти из одной долины с хорошими пастбищами, так как там появился дикий человек. Он таскал овец и пугал его домашних криками с горы.
Второе сообщение о том же голуб-яване я получил в 1936 году в районе Алтын-Мазара. Я подходил туда вечером по долине р. Каинды и, чтобы попасть в Алтын-Мазар, должен был перейти через реку Саук-дара. Однако переправляться вечером, когда воды в реке много и лошади устали, было рискованно. Несмотря на это, мои местные рабочие категорически потребовали немедленной переправы, заявляя, что здесь ночевать ни в коем случае нельзя, так как в этих местах живет дикий человек. Он может ночью прийти, и тогда всем нам будет плохо. «Это его места, — заявляли они, — и здесь не надо останавливаться». Тогда же в Алтын-Мазаре одна киргизка, жившая там, рассказывала, что некоторое время тому назад она видела дикого человека в устье Саук-дары и, заметив его, спряталась в камнях, он же прошел выше по склону и кричал.
В 1937 году, когда я, больной, пролежал около недели в юрте у своего друга Джемагула около перевала Тогарка-ты, было много разговоров о том, что «опять пришел голуб-яван», что он ходит вокруг Булункуля, что пришел он с Лянгара, то есть от Сареза и что поэтому не нужно ходить в одиночку, а то как бы чего не случилось. Джемагул же мне рассказывал, что давно, «еще при Николае», он издали видел двух диких людей: они ходили по горе, «землю копали и траву ели», то есть, вероятно, какие-то корни.
Тогда же он рассказывал, что голуб-яван обычно прячется, потому что боится людей, и всегда уходит, поэтому увидеть его очень трудно. При этом прибавлялось, что сейчас диких людей совсем нет, а раньше «все-таки были». Но если они попадутся навстречу, то бояться особенно нечего; нужно покричать, и голуб-яван сам уйдет.
Рассказы о диких людях я слышал и в Кзыл-рабате и в Алае. Но среди всех повествовавших о подобных случаях я не встретил ни одного человека, которому можно было бы безусловно верить. Известный альпинист Рацек{19} рассказывал мне, что во время работы в окрестностях ледника Иныльчек он слышал от проводника, что там, в одной щели, живут дикие люди.
Вообще, если суммировать все эти рассказы и отнестись к ним с доверием, то можно составить себе следующую картину.
В наиболее труднодоступных и совершенно безлюдных районах Памира, а именно в долине Западного Пшарта, нижнего Мургаба и ряда рек, впадающих в Сарезское озеро с юга, а также в районе нижнего Биляндкиика, Каинды и Саук-дары, некоторые киргизы встречали дикого человека — голуб-явана. Дикий человек весь покрыт шерстью, за исключением лица; ни огня, ни орудия он, по-моему, не знает, но может швырять камни и палки, он избегает людей, питается корнями и мелкими животными — зайцами, сурками, которых может поймать или убить камнем; зимой по глубокому снегу может загнать архара — горного барана или киика — горного козла. Передвигается он быстро и, по-видимому, не имеет постоянного пристанища.