Снежный киллер
Шрифт:
– За что же тут хвалить? – пожал плечами Молчанов. – Вот если бы пробил – тогда бы и похвалили, ха-ха-ха!
И он рассмеялся тонким пронзительным смехом. Затем внезапно оборвал смех и деловито пообещал:
– Ну, ничего, это упущение мы еще исправим. Сами понимаете, оставить вас в живых я никак не могу. Хотел бы, но не могу. Себе дороже выйдет.
– Смотрите, Молчанов, не ошибитесь на этот раз, – предупредил его Гуров. – Моя смерть вам с рук не сойдет. Тут уж вы не сможете отвертеться, свалить все на несчастный случай. Лейтенант Касыгов знает, что убийца – это вы, что я отправился за вами в погоню. Так что вас быстро вычислят и арестуют. И за убийство полковника полиции, вкупе с предыдущими
– Напрасно стараетесь, Лев Иванович, – покачал головой Молчанов. – Я понимаю, что это вы меня, что называется, на понт берете. А говоря литературным языком, обманываете. Вряд ли вы успели сказать этому кретину Касыгову, что считаете меня убийцей. Точных данных у вас до сих пор нет, одни косвенные улики. А вы человек дотошный, любящий порядок. Такой человек не станет кого-то огульно обвинять, он постарается все проверить. Так что Касыгов, скорее всего, ничего не знает – ни за кем вы гонитесь, ни куда отправились. Так что искать вас здесь не станут. А если и станут, то не скоро. Я к тому времени буду уже далеко, за пределами отечества. Стану, так сказать, недосягаем для родной юстиции.
– Напрасно надеетесь, Молчанов, – заверил его Гуров. – Имеющихся улик вполне достаточно, чтобы предъявить вам обвинение в двух убийствах. А когда мы схватим вашего сообщника Скрынникова и он начнет давать показания, все окончательно встанет на свои места. А Скрынников заговорит, я уверен. Такие люди, как он, молчать не умеют. К тому же у нас против него есть хорошие козыри. Когда их предъявят, ваш сообщник заговорит.
Беседуя таким образом со своим врагом, Гуров тем временем незаметно готовился к тому, чтобы продолжить борьбу. Травматический пистолет, который он уронил при падении, лежал всего в двух шагах. Один хороший бросок – и оружие снова будет у него в руках. И тогда их шансы немного уравняются. Конечно, травматика – не то же самое, что боевое оружие. Но на близком расстоянии и она кое-чего стоит.
Поглаживая руку, якобы сильно пораненную при падении, постанывая, Гуров перемещал центр тяжести, готовился к прыжку. Еще немного – и тогда…
Однако в тот момент, когда сыщик уже было изготовился прыгнуть, его противник неожиданно сделал шаг вперед и ударом ноги отбросил травматический пистолет подальше. Свое оружие он при этом держал наготове, направив его точно в голову Гурова, так что у того не было никакой возможности напасть на врага.
Отбросив травматику подальше, Молчанов затем нагнулся, поднял пистолет и положил его себе в карман куртки.
– Так-то надежней будет, – сообщил он Гурову. – А то я вижу, вы куда-то собрались. Движения какие-то делаете… А не надо никаких движений. Вам, Лев Иванович, теперь только в одно место надо собираться – на небо. Помолиться перед смертью не хотите?
– Нет, молиться не приучен, – отвечал Гуров.
Глава 27
Больше ничего говорить он не стал. Время разговоров с врагом прошло. Заболтать, отвлечь убийцу не удалось. Значит, не надо унижаться, вступать с ним в дальнейшие беседы. Впервые с того момента, как враг черной тенью метнулся на него и сбил с ног, сердце оперативника царапнул коготок страха. Кажется, теперь надежды не оставалось. На что еще можно было надеяться? Убийца не расслаблялся ни на секунду, был все время наготове. И он собирался довести свое дело до конца. Конечно, Гуров не собирался вот так покорно лежать и ждать, когда ему всадят пулю в лоб. Он намеревался все равно предпринять попытку переломить ситуацию – пусть отчаянную, безнадежную, но предпринять.
Он снова начал постанывать, кряхтеть, переносить тяжесть на правую ногу – но теперь уже для того, чтобы прыгнуть прямо на врага, попытаться
Но в тот момент, когда Гуров уже совсем было собрался совершить свой отчаянный прыжок, который, скорее всего, должен был закончиться его гибелью, он вдруг кое-что увидел. Кое-что, находившееся прямо за спиной Молчанова. Это было настолько неожиданно и невероятно, что сыщик едва не выдал себя. И только многолетняя выучка позволила ему сохранить невозмутимое выражение лица.
Однако теперь, когда он увидел это «нечто» за спиной Молчанова, следовало вести себя иначе. Теперь снова можно было поговорить с преступником. Этот разговор теперь обретал новый смысл.
– Молиться я не приучен и не буду, – повторил Гуров. – А вот узнать бы кое-что хотелось. Профессиональное любопытство меня гложет. Не расскажете, как же именно все там, в пансионате, произошло? Как и отчего погиб Семенов?
– Рассказать? – пожал плечами Молчанов. – Что ж, отчего же не рассказать. В конце концов, всегда приятно сообщить о хорошо проделанной работе. Гордость – законное чувство профессионала. Значит, вы хотите знать, как погиб Семенов? Извольте. На долгий рассказ не рассчитывайте – я все-таки спешу, – но главное я вам сообщу. Начнем с вопроса «почему?». Итак, почему Семенов мне мешал?
– Ну, это я и сам знаю, – ответил убийце Гуров. – Вы боялись, что владелец компании вот-вот узнает, кто это так мастерски ворует у него деньги. И поймет, что неизвестный вор – это его первый заместитель. Ведь это вы вместе со своим другом Скрынниковым организовали так называемую «мельницу» – систему подставных фирм-однодневок, через которые деньги, снятые со счета компании, переправлялись на счет Скрынникова. А уже он делился с вами.
– Вот как? – удивился Молчанов. – Вы и это узнали? Ну, тогда вас точно надо ликвидировать! Тогда вы очень вовремя мне здесь попались! Хорошо, вопрос «почему» вам, стало быть, ясен. Остается вопрос «как». Значит, Семенова надо было убить. Встал вопрос, как это сделать. Можно было, конечно, нанять киллеров. И сначала мы с Мишей пошли по этому пути. В прошлом году Скрынников нанял группу исполнителей, которые должны были забить Семенова насмерть. Этот эпизод можно было выдать полиции за дорожный конфликт. Однако из этого ничего не получилось – Семенова спас его охранник, этот идиот Зорькин.
Надо было действовать по-другому. Причем желательно было выдать смерть хозяина за несчастный случай. Или – если бы какой-то бдительный полицейский не поверил бы в эту версию – надо было подставить кого-то из окружения Семенова, выдать его за убийцу. Удобнее всего это было сделать там, где шефа окружает много знакомых. Так родилась идея совместной поездки на этот дурацкий курорт. Так сказать, смерть среди любимых вершин! Правда, это был изящный замысел?
– Я бы сказал, что он прежде всего подлый, – отозвался Гуров, не сдержавшись. – Но, конечно, достаточно хитрый.
– Вот видите! А что подлый – это категория нематериальная. Итак, я решил ехать вместе с шефом на курорт. Приехал, огляделся. И у меня сразу созрел план! Я заметил, что буквально в нескольких шагах от любимой трассы Семенова торчат чертовски симпатичные скалы. Сама собой напрашивалась мысль заманить его на эти скалы. Но как это сделать?
Сначала я думал привлечь к этой затее какую-нибудь девку погрудастей. Чтобы она бродила с Семеновым вдоль обрыва, а мы с Мишей выскочили бы из засады и столкнули их обоих вниз. Так бы я сразу всех зайцев убил. Шеф бы погиб с позором, и никто бы не стал ничего расследовать. Семенов был падок на женский пол и мог клюнуть. Но этот расчет не сработал. Ведь вместе с Семеновым приехала его новая пассия, эта самая Настя, и он с нее буквально глаз не сводил, на других девок внимания не обращал.