Снежный мальчик
Шрифт:
– Скорее скипидар, который, попадая в такой вот сосуд, в конце концов прожигает его насквозь и убивает. Рекомендую обратить внимание на парадокс: вот он сидит, – Бешеный ключ бесцеремонно похлопал по курчавой голове, – и с обожанием смотрит на своего убийцу. На убийц вообще чаще всего смотрят с обожанием и восторгом. Так уж меж людьми заведено. – Бешеный ключ любовно погладил головы сидящих.
Меж тем та, которую он сравнил со скипидаром, небрежным движением извлекла из сумочки початую пачку сигарет и закурила.
– Фу-фу! – фыркнул Бешеный ключ и отодвинулся. – Какой омерзительный запах!
– Ты не переносишь табачный дым? – спросил его Ром.
– Табачный дым тут ни при чем. Из
– Что же у нее в сумке? – округлил мальчик глаза.
Бешеный ключ покрутил своим хвостообразным носом, задвигал кругленькими ноздрями и сказал:
– У нее в сумке лежит косметичка с круглым зеркальцем в коричневой оправе, скомканный носовой платок, фальшивый студенческий билет, чтобы бесплатно ездить в общественном транспорте, очки, которые она не надевает в общественных местах, чтобы не показаться заумной и… и особенно дурно пахнущие фотографии. На них она расцветает рядом с очередным своим приятелем то у моря, то меж скал. Там она настоящая, а то, что сидит сейчас перед тобой, – лишь ее отражение.
Ром поглядел на сумочку и недоверчиво хмыкнул:
– Ты уверен, что оправа зеркальца именно коричневая, а не зеленая, например?
Вместо ответа Бешеный ключ дунул на стол, и сумочка упала. Но за мгновение до того, как она коснулась пола, Бешеный ключ успел чиркнуть пальцем по ее застежке. Все, только что перечисленные предметы высыпались наружу, а из косметички выползло зеркальце в коричневой оправе.
"Черт побери! Он сейчас увидит фотографии!" – с досадой подумала раскосая девица и с редкостным проворством кинулась под стол. К ее негодованию, курчавый кавалер оказался не только галантным, но, что было уж совсем некстати, не менее проворным, чем она сама. Пальцы его задрожали, когда он стал передавать фотографии. "Да как же это… Это ведь… Этого быть не может!" – крутилось и кувыркалось в голове бедняги.
– Это я с двоюродным братом отдыхаю у моря, – пряча зубы в невинной улыбке, сказала девица и при этом подумала: "Ничего, все равно выкручусь".
– Ну что, убедился, что оправа коричневая? – спросил Бешеный ключ.
– Как ты это узнал? С помощью стрекозы? – мальчик с любопытством посмотрел на зеленокрылое создание, сидевшее на лбу Бешеного ключа и служившее ему, видимо, глазами.
– Это не стрекоза, а мой летающий глаз, мой верный разведчик, – сказал Бешеный ключ. – Он облетает видимый и потаенный мир и рассказывает мне о том, что в них происходит. Но ты напрасно полагаешь, что он раскрыл мне секреты этой жалкой сумки. Такие мелочи не стоят трудов моего разведчика. О вещах я узнал по их дыханию. Люди называют это дыхание запахами.
– Но как по запаху отличить фальшивый студенческий билет от настоящего?
– Для меня это так же просто, как для человека отличить по запаху живой цветок от искусственного. Спроси любого, и он тебе скажет, что живой цветок дышит землей и небом, а искусственный – фабрикой. Неужели ты думаешь, что настоящий студенческий билет дышит так же, как поддельный? Если бы люди, как это было прежде, внимательно прислушивались к дыханию вещей, они бы знали о вещах и о себе гораздо больше. Они не путали бы руку дающую с рукой, готовой погубить и похитить. И знали бы, что, например, этот дом, – Бешеный ключ указал на темное строение, возвышавшееся над кафе, – скоро рухнет. Он дышит враждой к людям и полон коварных замыслов, но люди об этом не догадываются. У всего сущего есть свое особое дыхание. Внимательно прислушайся к нему, и оно поведает больше, чем самый красноречивый язык.
Пока Бешеный ключ рассказывал мальчику о дыхании вещей и том, как по его особенностям можно узнавать даже тщательно скрываемые секреты, девица собрала все высыпавшееся в сумку и принялась "выкручиваться".
– Если бы знал, какой у меня брат, – с придыханием в голосе сказала она. И, проведя по нахмурившемуся лбу рукой, стала "вспоминать" о том, как во время короткого отдыха на горном перевале туристическую группу, где она была с «братом», застиг жестокий ураган. Туристам грозила неминуемая гибель, и спастись от нее удалось лишь благодаря исключительной отваге и беспримерному мужеству «брата». Рассказ был настолько занимателен и правдоподобен, что вскоре им заслушались даже Бешеный ключ с Ромом.
Поначалу мальчик замечал некоторые несоответствия между тем, о чем находчивая девица говорила и о чем при этом думала, но затем эти несоответствия исчезли. Рассказчица сама поверила в свою ложь.
– Вот какой у меня брат, – наконец сказала она. – Жаль, что вы не знакомы.
– Но ты познакомишь меня с ним? – спросил парень, потрясенный рассказом.
– Конечно. Жаль только, что сейчас он в Африке. Работа есть работа, – молвила девица и мысленно расхохоталась.
– Ну и шельма! – Бешеный ключ в восхищении развел руками. – Все мое мастерство – коту под хвост. Ох, бедный сосуд, тебе не позавидуешь! Ой, не позавидуешь!
– А кто их, интересно, фотографировал? – спросил мальчик.
– Кто фотографировал? – теперь расхохотался Бешеный ключ. – Их фотографировал тот, кто вечером позвонит по телефону, чтобы пригласить на ужин при свечах! Вот какая многоходовая интрига намечается!
– Обо все этом ты узнал по запахам?
– Не только. Ведь я Бешеный ключ, и все, что ни есть во мне, способно открывать секреты и тайны.
– Любые?
– Не любые, но многие.
– А можешь ты сказать… – Ром на секунду задумался. – Сказать, что делается сейчас, ну, хотя бы в том доме? – и он показал на светящееся окошко в доме, полном коварных замыслов против людей.
Крутнув носом, Бешеный ключ широко открыл рот, и оттуда стремительно вылетел тонкий алый язык. Жужжа, подобно разматывающейся леске спиннинга, язык взвился над кафе и, пронзив закрытые шторы, канул в окошке. Несколько мгновений алая нить языка покачивалась в свете фонарей над улицей, а затем исчезла.
– Не сомневайся, язык на месте, – сказал Бешеный ключ. – Что ему задерживаться в логове торжествующих вещей?
– Торжествующих вещей?
– Да, в логове торжествующих и уже готовых праздновать победу над двумя людьми вещей. Черноногие шкафы, забитые всякой всячиной, стулья с обшарпанными лапками, семейство кресел с перекошенными и отваливающимися скулами, горбатые столы и полчища разномастной рухляди обступили и теснят со всех сторон пожилых супругов. Вещи уже давно стали истинными хозяевами в этом доме. Сами уже никуда негодные, они тяготятся присутствием людей, а люди… люди похожи на обросшую плесенью корку, которую в незапамятные времена случайно обронили за старую хлебницу. Супруга спит, ткнув седую голову в подушку, а тот, кто когда-то так нежно ухаживал за ней, добиваясь ее улыбки, теперь горбится под ночной лампой. Щуря бессильные, слезящиеся от напряжения глаза, он собирает из палочек и крючков макет фрегата. Будто на нем можно куда-нибудь уплыть.
– Ты злой, – сказал Ром.
– Злой? Но во всяком случае, это не я только что бегал по кафе, выпустив железные когти, – заметил Бешеный ключ.
– Я искал ведьму, укравшую мое сердце. Я должен его вернуть, чтобы стать свободным человеком!
– Чего же проще?! Ведь ты знаешь, что теперь твое сердце у Повелителя светлых вод!
– Там лед, а не мое сердце.
– Горький путь ты хочешь выбрать себе, мальчик, – промолвил Бешеный ключ. – Что упало, то пропало. Тебе остались разве что фокусы, вроде тех, с абордажными крюками. Вообрази, что у тебя снова есть сердце, да и дело с концом.