Снежный мальчик
Шрифт:
– Но мне нужно мое, а не воображаемое сердце без памяти! И я все равно найду его! Ты открываешь тайны, что тебе стоит помочь мне?! Скажи, где ведьма?
– Что ж, работа есть работа! – Бешеный ключ весело глянул на раскосую девицу, хлопнул крылышками и вдруг стал раздуваться, заполняя собою кафе.
Затем воздух забулькал, зазвенел, и вихрь прозрачных пузырьков окружил Бешеного ключа. То был его голос. Рассыпаясь и свиваясь в тысячи серебристых нитей, пузырьки устремились во тьму на поиски ведьмы.
Глава III
За стеклянной землей
Как ящерица укрывается под какой-нибудь перевернутой у реки лодкой, когда разверзается небо, и на землю
– Мой голос не нашел Алину.
– Так где же она?! – вскричал Ром нетерпеливо.
Бешеный ключ недоуменно пожал плечами и нахлобучил на голову шлем, который снова стал ему в пору:
– Это и для меня загадка.
Зеленокрылый глаз вспорхнул с плоского лица Бешеного ключа и, беспечно кружась, словно вальсируя, подлетел к мальчику. При этом глаз смотрел на Рома с тем особенным добровато-дурковатым прищуром, с каким смотрят взрослые, обманывая ребенка.
"В доме госпожи Виктории он смотрел на меня совсем по-другому, – подумал мальчик. – Что-то тут не так".
– Просто он восхищается тобой, – сказал Бешеный ключ.
"Ничего нельзя незаметно подумать. Он читает каждую мою мысль. Я перед ним, как на ладони", – подумал Ром.
– На то я и Бешеный ключ, чтобы раскрывать чужие секреты.
– Что же ты не раскрыл, где мне искать Алину? Может, ты просто прикидывался, что отправил на ее поиски свой голос?
– А может, – тут Бешеный ключ криво усмехнулся, – ее следует искать не среди ныне живущих? Что тогда? Ты готов отправиться за ней, если она среди тех, кто уже покинул землю?
– Я должен найти свое сердце, чтобы снова стать свободным, – твердо сказал Ром.
Бешеный ключ с размаху ударился головой о землю, и все вокруг сразу переменилось. Бесследно улетучился розоватый свет кафе, хотя в витринах по-прежнему продолжали гореть неоновые лампы. Ночной город, только что полный электрического света, стал медленно тускнеть. Так же, только медленнее, тускнеет разменная монетка, кочуя по людским рукам.
Почернело небо, дома, минуту назад залитые веселым цветом изнутри и снаружи, будто осунулись. Все вокруг теперь напоминало песочный город, построенный руками досужих забавников. Но и этот город тоже менялся. Постепенно утрачивали форму окна, и на горбатые улицы бесшумно осыпались стены домов. Словно некто, долгое время снимавший этот песочный город на кинопленку, теперь ее быстро прокручивал. На глазах оседали многоэтажки, таяли башни и башенки, а чугунные решетки парков превращались в зыбкие тени и исчезали без следа.
– Смотри! – громко и властно воскликнул Бешеный ключ, и земля стала стеклянной.
Ром вздрогнул и почувствовал, что плывет над этой стеклянной, мерцавшей зеленым светом землей. Мальчик стал туманом, и под ним расстилались разверзнутые неведомые дали.
Сразу же под стеклянной коркой Ром увидел кружащийся рой бесплотных теней. Они были похожи на людей грядущих поколений. Но мальчик понял, что это тени тех, кто уже прошел свой земной путь. Бледные лица смотрели вверх из-под земли незрячими глазами. Ночная мгла, застилавшая поверхность планеты, была слишком ярка для их глаз, утративших зрачки. Как крутит головой в дупле ошеломленная сова, когда в ночной лес ударит молния и яркое пламя, разрастаясь, захрустит в сухом валежнике, так и они в бессильной надежде распахивали глаза, силясь разглядеть хоть что-нибудь и хоть что-нибудь понять. Они тянули вверх руки, но руки не достигали стеклянной корки, словно натыкаясь на невидимую преграду.
И за этим роем теней в глубине земли разворачивался и кружился один бесплотный рой за другим. Разверзшаяся бездна напоминала жерло невероятных размеров вулкана. И оно заканчивалось… Чтобы получше разглядеть, чем именно оно заканчивалось, Ром попытался приникнуть к стеклянной корке и не смог этого сделать. Но странное дело – мальчик все-таки видел, что таится на той недосягаемой и нескончаемой глубине, хотя при этом не мог дать себе отчета в увиденном. Взгляд его теперь существовал как бы сам по себе, он не порождал и не пробуждал мысли. Он был бесполезен, как был бы бесполезен для лугов ливень, если бы проливался из туч не на них, а в небо.
Черный водопад вдруг хлынул в глубине из-за расселины, и в низвергающемся потоке мелькнул белый лепесток лодочки. Тени ушедших людей разом прильнули к стенкам, обнаружив змеившуюся по ним дорогу.
"Где же ведьма?" – думал мальчик, впиваясь взорами в цепенеющие тени. Но ни в одной из них не угадывались черты Алины.
В далекой глубине сверкнула искра, и сияющая белая птица с глазами, сотканными из голубых огней, медленно поплыла вверх. Она махнула крылом, и тени, как пузырьки раскаленной смолы, задрожали на черных стенах подземелья. "Теперь они все одинаковые, – думал Ром, – и мне никогда не узнать среди них ведьму".
Мутный, как рыбий пузырь, шар плыл внизу. В нем находился еще один шар. И в этом втором шаре двигались две человеческие фигуры. Ром узнал в них раскосую девицу и курчавого парня. "Неужели они умерли?" – удивился мальчик. И откуда-то к идущим в шаре протянулась белая рука, бесконечная и бесплотная, как угасающий в конце дня край неба. Рука коснулась оболочки первого шара, и где-то, но не под землей (мальчик был почему-то в этом уверен), посыпались искры и занялся пожар. Ром услышал, как весело затрещал огонь и зашипел, закапал горящий пластик.
И исчезла рука, и пропали шары с раскосой девицей и курчавым парнем. А подземная ширь как бы разрослась в ширину и глубину. Со всех сторон на Рома, который расползался туманом, дохнуло холодом. Послышался гул, и где-то далеко-далеко внизу, но притом, как бы совсем рядом замелькали сонмы новых теней. Они перемещались по тусклым бесконечным лабиринтам, с косых стен которых, чавкая, стекала грязь. Синие вздувшиеся лица с клокотанием пронеслись мимо, волоча за собой длинные распоротые оболочки, служившие прежде телами. За ними с пронзительным охотничьим визгом пронеслось несколько крылатых существ. Существа сгинули в багрово-черном пространстве, и оттуда тотчас же с железным стуком посыпалось и покатилось что-то быстрое, округлое. Что это было, мальчик разглядеть не успел, потому что стены лабиринтов стали разваливаться на куски и крошиться. Причиной этого была шляпка – так поначалу показалось Рому – огромного подсолнуха, пробивавшегося вверх. Но то были не подсолнух, и не семечки, а ушедшие люди. Тесно прижавшись друг к другу, они наполняли эту "шляпку", сокрушавшую подземные лабиринты и заполнявшую багрово-черные пространства. Ром всматривался в лица ушедших людей. И, хотя все они были такие разные, он видел лишь одно лицо, имя которому Оцепеневшее Отчаяние. Зеленые листья огня окружали его, а красное тело змеи служило ему стеблем. Оно продолжало восхождение, а сверху на него уже нацеливала клюв птица с закрытыми глазами.